жестоко ошибся в своих расчетах.

Карлсон опустился на колени и немножко повыл от удовольствия, а кончив выть, хлопнул Малыша по спине:

- Береги домомучительницу! Она самая ценная мебель в вашем доме. Береги как зеницу ока! Потому что теперь мы и в самом деле сумеем позабавиться.

- А как? - с испугом спросил Малыш.

- О! - вопил Карлсон. - Не одна только Фрида упадет со стула. Все телевизионные старики и вообще все на свете бледнеет перед тем, что вы увидите!

Малыш встревожился еще больше.

- Что же мы увидим?

- Маленькое привидение из Вазастана! - провозгласил Карлсон и загорланил: - Гоп, гоп, ура!

И тут Малыш сдался. Он предостерег Карлсона, он честно пытался поступить так, как хотели папа и мама. Но теперь пусть будет так, как хочет Карлсон. Все равно в конце концов всегда все получается по его. Пусть Карлсон выкидывает любые штуки, изображает привидение и разыгрывает фрекен Бок сколько ему будет угодно. Малыш больше не собирается его останавливать. А приняв это решение, он подумал, что они и в самом деле смогут позабавиться на славу. Он вспомнил, как однажды Карлсон уже изображал привидение и прогнал воров, которые хотели украсть мамины деньги на хозяйство и все столовое серебро. Карлсон тоже не забыл этого случая.

- Помнишь, как нам тогда было весело? - спросил он. - Да, кстати, где же мой привиденческий костюм?

Малышу пришлось сказать, что его взяла мама. Она очень сердилась тогда из-за испорченной простыни. Но потом она поставила заплатки и снова превратила привиденческий костюм в простыню.

Карлсон фыркнул от возмущения:

- Меня просто бесит эта любовь к порядку! В вашем доме ничего нельзя оставить. - Он сел на стул и надулся. - Нет, так дело не пойдет, так я не играю. Можешь сам стать привидением, если хочешь.

Но он тут же вскочил со стула, подбежал к бельевому шкафу и распахнул дверцы:

- Здесь наверняка найдется еще какая-нибудь простынка.

И он вытащил было одну из лучших маминых льняных простыней, но Малыш остановил его:

- О нет, эту не надо! Положи ее… Вот тут есть и старые, чиненые.

Карлсон скорчил недовольную мину:

- Старые, чиненые простыни! Я думал, маленькое привидение из Вазастана должно щеголять в нарядных воскресных одеждах. Впрочем… раз уж у вас такой дом… давай сюда эти лохмотья.

Малыш вынул две старенькие простыни и дал их Карлсону:

- Если ты их сошьешь, то вполне может получиться одежда для привидения. Карлсон угрюмо стоял с простынями в руках.

- Если я их сошью? Ты хочешь сказать, если ты их сошьешь… Давай полетим ко мне, чтобы домомучительница не застала нас врасплох!

Около часа Малыш сидел у Карлсона и шил костюм для привидения. В школе на уроках труда он научился шить разными стежками, но никто никогда не учил его, как из двух стареньких простыней сшить приличный костюм для привидения. Это ему пришлось продумать самому.

Он, правда, попытался было обратиться за помощью к Карлсону.

- Ты бы хоть скроил, - попросил Малыш.

Но Карлсон покачал головой.

- Уж если что кроить, то я охотнее всего раскроил бы твою маму! Да, да! Зачем это ей понадобилось загубить мой привиденческий костюм? Теперь ты должен сшить мне новый. Это только справедливо. Ну, живей за дело и, пожалуйста, не ной!

Для пущей убедительности Карлсон добавил, что ему и некогда шить, потому что он намерен срочно нарисовать картину.

- Всегда надо все бросать, если тебя посетило вдохновение, понимаешь, а меня оно сейчас посетило. «Ла, ла, ла», - поет что-то во мне, и я знаю, что это вдохновение.

Малыш не знал, что это за штука такая - вдохновение. Но Карлсон объяснил ему, что вдохновение охватывает всех художников, и тогда им хочется только рисовать, рисовать и рисовать, вместо того чтобы шить одежды для привидения.

И Малышу ничего не оставалось, как сесть на верстак, согнув спину и поджав ноги, словно заправский портной, и шить, в то время как Карлсон, забившись в угол, рисовал свою картину.

Уже совсем стемнело, но в комнате Карлсона было светло, тепло и уютно - горела керосиновая лампа, а в камине пылал огонь.

- Надеюсь, ты в школе не ленился на уроках труда, - сказал Карлсон. - Потому что я хочу получить красивый костюм для привидения. Учти это. Вокруг шеи можно бы сделать небольшой воротничок или даже оборки.

Малыш ничего не ответил. Он усердно шил, огонь в камине потрескивал, а Карлсон рисовал.

- А что ты, собственно говоря, рисуешь? - спросил Малыш, нарушая воцарившуюся тишину.

- Увидишь, когда все будет готово, - ответил Карлсон.

Наконец Малыш смастерил какую-то одежду.

«Пожалуй, для привидения сойдет», - подумал он. Карлсон померил и остался очень доволен. Он сделал несколько кругов по комнате, чтобы Малыш мог как следует оценить его костюм.

Малыш содрогнулся. Ему показалось, что Карлсон выглядит на редкость таинственно - совсем по- привиденчески.

Бедная фрекен Бок, она увидит такое привидение, которое хоть кого испугает!

- Домомучительница может тут же посылать за дяденьками из телевизора, - заявил Карлсон. - Потому что сейчас внизу появится малютка привидение из Вазастана - моторизованное, дикое, прекрасное и ужасно, ужасно опасное.

Карлсон снова облетел комнату и даже закудахтал от удовольствия. О своей картине он и думать забыл. Малыш подошел к камину поглядеть, что же Карлсон нарисовал. Внизу было написано неровными буквами: «Портрет моего кролика». Но Карлсон нарисовал маленького красного зверька, скорее напоминающего лисицу.

- Разве это не лисица? - спросил Малыш.

Карлсон спланировал на пол и стал рядом с ним. Склонив голову набок, любовался он своей картиной.

- Да, конечно, это лисица. Без всякого сомнения это лисица, да к тому же сделанная лучшим в мире рисовальщиком лисиц.

- Да, но… Ведь здесь написано: «Портрет моего кролика»… Так где ж он, этот кролик?

- Она его съела, - сказал Карлсон.

На следующее утро Боссе и Бетан проснулись с какой-то странной сыпью по всему телу.

- Скарлатина, - сказала фрекен Бок.

То же самое сказал доктор, которого она вызвала.

- Скарлатина! Их надо немедленно отправить в больницу!

Потом доктор показал на Малыша:

- А его придется пока изолировать.

Услышав это, Малыш заплакал. Он вовсе не хотел, чтобы его изолировали. Правда, он не знал, что это такое, но самое слово звучало отвратительно.

- Балда, - сказал Боссе, - ведь это значит только, что ты пока не будешь ходить в школу и встречаться с другими детьми. Чтобы никого не заразить, понятно?