выбрал момент, когда она отводила в стойло своего мерина, и обнял ее. То отвращение, с которым она оттолкнула его, ранило Нолла гораздо больнее, чем если бы она ударила его кнутом по лицу. Он схватил ее, но, на счастье, в конюшне появился Холи Уолкер. Кстати сказать, погруженный в собственные мысли, он ничего не заметил.

Побоявшись, что отец убьет Нолла, Кэрол ничего ему не сказала, а просто стала старательно избегать владельца конюшни. Но тот никак не мог успокоиться и, обозлившись на весь свет, начал строить далеко идущие планы. Вот если бы, к примеру, уничтожить Квартермана и разорить его хозяйство, то его девчонка пошла бы по миру, и уж тогда-то ей пришлось бы смирить гордыню. При других обстоятельствах он бы ничего не стал предпринимать, но ситуация с каждым днем накалялась, и теперь оставалось только разжечь пламя.

Нолл молча жевал табак, упиваясь своей обидой. Как и большинство невежественных людей, он был чрезвычайно самолюбив и никак не мог забыть, с каким отвращением смотрела на него Кэрол Квартерман. Его похотливые глазки неизменно провожали ее, а звонкий смех девушки, изредка долетавший до него, он считал насмешкой над собой. Нолл представить не мог, что Кэрол уже почти забыла о том инциденте, и был убежден, что она намеренно старается досадить ему.

Он усердно раздувал пламя зависти и обиды в душе Роя Страйдера и поддерживал заносчивое тщеславие Стива Бейна. Это был лишь один из шагов на пути к заварушке, начало которой положил Рой Страйдер, затеяв драку с одним из ковбоев, работавших на ранчо «Бар Б». Бейн был тогда вне себя от злости и, если бы не Квартерман, самолично набросился бы с кулаками на Страйдера.

Нолл, неизменно бывший в курсе всех событий, знал, что Джон Поул промышляет кражей скота, но все же намекнул Квартерману и Уолкеру, что пропажа коров — дело рук поселенцев. Он как бы невзначай обмолвился, чтобы якобы мясо у «наседок» не переводится, тем самым дав толчок всевозможным домыслам и подозрениям.

Очевидно, его намеки возымели действие, потому что он видел, как Бейн решительно зашагал по улице и затеял долгий разговор с Джоном Поулом, Нельсоном и Фаулером. Похоже, что долговязый, всегда угрюмый Поул остался доволен. Нолл сплюнул и усмехнулся про себя.

Сартейн шел вдоль улицы, громко стуча каблуками по дощатому тротуару, и, глядя на него, Кэрол Квартерман почувствовала необычное волнение.

Какой он высокий! Шаги у него легкие и стремительные, что говорило о сильных, натренированных мышцах — скорее походка следопыта, чем пешего всадника. Ей показалось, что Сартейн чем-то встревожен.

— Что с вами, мистер рейнджер? — с улыбкой спросила она. — Опять неприятности? А мне показалось, что мы все уладили.

— Ничего мы не уладили. — В его голосе слышалась тревога. — И вы это прекрасно понимаете. Это лишь временное перемирие, но как долго оно продлится? Основная проблема так и не решена. До сих пор непонятно, кто за всем этим стоит? Кому это может быть выгодно?

Ей передалось его настроение.

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Все это довольно странно. Когда здесь объявились поселенцы, отца и Холи это мало тронуло, но Стив просто кипел. Он, знаете ли, вообще очень эмоциональный молодой человек. Потом стал пропадать скот, и мы потребовали, чтобы они убирались отсюда. Но они остались.

Сартейн кивнул.

— Я уже сталкивался с такими вещами, но тогда за всем этим стояли какие-то серьезные причины. Сейчас же у меня складывается впечатление, будто кто-то намеренно разжигает страсти. Такое мне тоже приходилось наблюдать, но кому это может быть выгодно здесь?

— Похоже, от этого не выиграет никто, — задумчиво произнесла Кэрол. — У всех будут лишь одни убытки. Единственная возможность выиграть — это ни во что не вмешиваться, а уж потом сорвать куш по- крупному.

Сартейн задумчиво кивнул.

— Могут быть и другие мотивы. Известно, что люди порой способны делать гадости просто так, ни на что не рассчитывая, из мести, например, или зависти, или же из-за женщины. Вот и здесь — возможно, кто-нибудь из местных таким образом мстит за что-то хозяевам ранчо или переселенцам.

— Даже не знаю, на кого можно было бы подумать. — Кэрол с сомнением покачала головой. При этом ей почему-то вспомнился Джордж Нолл, но не станешь же думать, что пустяковая стычка может стать причиной столь серьезных событий.

— Стив очень зол, он вполне способен убить вас, — внезапно произнесла Кэрол. — То, что вы одержали верх, ранило его больнее, чем ваши удары.

Кэрол поняла, что ее отношение к Стиву изменилось. Вот уже несколько месяцев ей не давала покоя мысль, что она обречена выйти за него замуж. Он был красив, временами мог быть просто очаровательным, и все-таки она никогда его не любила, а теперь в сравнении с Сартейном он стал казаться ей чересчур инфантильным, раздражительным, капризным и очень тщеславным.

— Вы уж будьте поосторожнее, — предостерегла она Сартейна. — От Стива можно всего ожидать. Он непоколебимо уверен в своей правоте.

— Я могу в какой-то мере понять его неприязнь ко мне, — сказал Сартейн. — Он вас любит и видит, что мне вы тоже нравитесь!

От неожиданности у нее перехватило дыхание, но, прежде чем она успела что-либо ответить, он сошел с тротуара и быстро зашагал прочь. Он шел, и, странное дело, ему вдруг вспомнилась фраза, произнесенная Кэрол: «Единственная возможность выиграть — это самому ни во что не вмешиваться, а уж потом сорвать куш по-крупному».

Но если в борьбу втянуты местные скотоводы и пришлые поселенцы, то кто же тогда может выиграть? Остаток дня и весь вечер Сартейн провел, занимаясь неотложными делами, потом он нанес визит банкиру, доктору, побывал у обоих адвокатов и еще у двух лавочников. Из последнего дома он ушел в глубокой задумчивости. Кое-что ему удалось узнать, но очень уж все это зыбко, очень зыбко…

Ночь прошла на удивление спокойно. Было уже далеко за полночь, когда Сартейн вернулся в гостиницу и лег спать. Он проснулся оттого, что солнце ярко светило к нему в окно, а с улицы доносились громкие крики. Торопливо одевшись, он выбежал на улицу.

Там уже собралась толпа, в основном работники с местных ранчо, и Стив Бейн, красный и сердитый, что-то кричал им со ступенек шорной лавки. Сартейн протиснулся сквозь толпу и встал перед ним.

— Что здесь происходит? — строго спросил он.

Бейн в бешенстве посмотрел на него.

— Это все из-за тебя! — зашипел он. — Из-за тебя и твоего миротворства, пропади оно пропадом! Этот проклятый оборванец убил Парриша!

— Какой оборванец? — терпеливо спросил Сартейн. — И кто такой Парриш?

— Парриш, — лицо Бейна побагровело от злости, — был погонщиком Холи Уолкера, его отправили вместе с Эрлом Мейсоном за скотом. Мейсон убил его!

— Но это же какая-то бессмыслица, — спокойно заметил Сартейн. — Ты утверждаешь, что Мейсон убил человека, который должен был привезти ему мясо? — Он говорил громко, чтобы было слышно всем.

— Твое мнение здесь никого не интересует! — разорялся Бейн. — Парриша нашли мертвым у дороги, и мы повесим этого Мейсона прямо сейчас!

Шестеро крепких мужчин, лица которых потемнели от гнева, выволокли Мейсона из толпы. Вслед за ними вышел человек с веревкой в руке.

Вдруг кто-то закричал: