который данные передавались исследователям в ЦУПе. Забравшись в кресло, Меган пристегнула лодыжки и одно запястье. Свободной рукой она воткнула микрофонный разъем в передатчик своего костюма. Насколько ей было известно, канал использовался для передачи цифровых данных, а не голоса. С другой стороны, никто не говорил ей, что речевая связь невозможна.

Вознеся небесам молитву, чтобы кто-нибудь услышал ее на другом конце, она включила панель управления “салазок”.

В наушниках Смита раздался голос пилота, ведущего “команча”:

— Рейдер Один вызывает Подзорную трубу.

Секунду спустя Смит услышал ответ диспетчерской базы Грум-лейк:

— Рейдер Один, говорит Подзорная труба. Вы вошли в воздушное пространство с ограниченным доступом. Немедленно подтвердите свои полномочия.

— Бронзовый шлем, — спокойным голосом отозвался пилот. — Повторяю: Бронзовый шлем.

Под этим кодовым именем в реестрах контрразведки значился президент страны.

— Рейдер, говорит Подзорная труба, — сказал диспетчер. — Ваши полномочия подтверждены. Вам разрешена посадка на полосе “R”, двадцать седьмая левая рулежная дорожка “L”.

— “R”, двадцать седьмая левая “L”, вас понял, — ответил пилот. — Посадка через две минуты.

— Где сейчас “Дискавери”? — спросил Смит.

Пилот перестроил рацию на частоту НАСА.

— В тринадцати минутах пути.

Гарри Лэндон следил за посадкой “Дискавери” на огромном графическом планшете, который представлял корабль в виде плавно снижающейся красной точки. Еще несколько минут — и спутники, летящие по низким орбитам, начнут передавать изображение. Как только корабль вплотную приблизится к Земле, на него наведут свои камеры военно-разведывательные самолеты.

— Доктор Лэндон?..

Лэндон посмотрел на техника-связиста.

— Что у вас?

— Точно не знаем, сэр, — ответил техник, явно смущенный. Он протянул Лэндону распечатку. — Вот, только что прислали.

Лэндон бросил взгляд на бумагу.

— Это медицинские данные, полученные от физиологического модуля. — Он покачал головой. — Должно быть, какая-то неисправность. Рид сейчас в рубке. А если верить модулю, в “салазках” лежит кто-то другой.

— Да, сэр, — согласился техник. Он сам прекрасно понимал, что этот “кто-то” должен быть живым. — Но взгляните сюда. Приборы “салазок” включены. Датчик сердцебиения фиксирует ритм. Сигнал слабый, и все же мы его улавливаем.

Лэндон сдвинул очки на кончик носа. Техник был прав: приборы свидетельствовали о том, что в кресле находится нечто живое.

— Прослушайте, сэр, — продолжал техник. — Это последние минуты пленки. Мы продолжали записывать, хотя...

Лэндон схватил наушники:

— Прокрутите ее мне!

Долгие часы с начала катастрофы он непрерывно прослушивал эфир, и теперь его сознание без труда отфильтровывало свист и помехи. Сквозь треск разрядов доносилось что-то едва различимое, но, несомненно, человеческое... голос, взывающий из небытия:

— Говорит... “Дискавери”... лаборатория... я жива. Повторяю, жива... Помогите...

Джек Рилли и его бойцы выпрыгнули из вертолетов еще до того, как роторы “команчей” начали замедлять вращение. Смит оглядел гигантские ангары, выстроившиеся в линию, словно доисторические черепахи. Их крыши, выкрашенные в тускло-коричневый цвет, сливались с мрачным безлюдным пейзажем. На юге вздымалась горная цепь, на северо-востоке не было ничего, кроме пустыни. Даже голоса людей и рев двигателей не могли рассеять зловещее безмолвие, царившее на базе.

Бойцы погрузили свое оборудование в кузов подкатившего грузовика, потом забрались туда сами. Ехать было недалеко. Смит и Рилли отправились следом на “хамви”.

Ангар был разделен перегородками, чтобы обеспечить группе уединение и, как подозревал Смит, чтобы скрыть от бойцов то, что здесь хранилось. Как и обещал Рилли, связная аппаратура уже была включена и действовала. Ею управляла молодая женщина-офицер.

— Полковник, — заговорила она, — вас срочно вызывает Синица.

Смит еще прилаживал наушники, когда раздался голос Клейна:

— Джон, какая у вас обстановка?

— Мы надеваем костюмы биозащиты. Что с кораблем?

— Когда вы появитесь, он уже будет стоять в бункере.

— Бауэр?..

— Ничего не подозревает. Он уже оделся и готов подвести “кокон” к кораблю.

Смит видел чертежи и фотографии этого изобретения Бауэра, но не бывал внутри.

— Джон, я хочу сообщить тебе кое-что и дать прослушать одну запись, — продолжал Клейн. — Несколько минут назад Лэндон получил сигнал из лаборатории корабля. Сигнал бедствия. Его уже изучают. Не хочу понапрасну обнадеживать тебя, но это было похоже на голос Меган.

Сердце Смита радостно забилось. Вместе с тем он сознавал, какими страшными последствиями может обернуться эта новость.

— Лэндон сказал Риду об этом?

— Насколько мне известно, нет. Связь до сих пор не восстановлена. Но мне уже давно следовало велеть Лэндону держать язык за зубами, если переговоры возобновятся. Минутку...

Смит пытался удержать в узде захлестнувшие его противоречивые чувства. Мысль о том, что Меган жива, вернула ему надежду. Но если Рид узнает об этом, ничто не помешает ему убить Меган перед тем, как покинуть корабль.

— Джон? Все в порядке. Лэндон сказал, что связи по-прежнему нет. И я изумил его до глубины души, потребовав умолчать о вызове Меган, если Рид объявится. Все же он обещал не говорить ему ни слова.

— Что показала идентификация голоса?

— Достоверный вывод сделать невозможно.

— Вы можете прокрутить для меня пленку?

— Запись очень зашумлена.

Смит закрыл глаза и прислушался. Секунды спустя он сказал:

— Это она, сэр. Меган жива.

— Подзорная труба, говорит Глаз. Как слышите меня?

— Слышимость хорошая. Что вы видите?

— “Дискавери” только что пробил облачность. Тангаж в норме. Угол снижения в норме. Скорость в норме. Похоже, он сядет точно в указанном месте.

— Понял вас, Глаз. Продолжайте наблюдение. Подзорная труба связь закончила.

К переговорам контрольной башни Грум-лейк и Глаза, флагманского самолета-наблюдателя ВВС, сопровождавшего космический корабль, напряженно прислушивались более десяти человек.

Президент быстро обвел взглядом помещение наблюдательного бункера. Внимание всех