него есть и другие источники в военных кругах России.

— Я понимаю это, — отозвался Бауэр. — Поверьте, я не склонен недооценивать доктора Смита. Я пригласил вас сюда именно для того, чтобы решить, что с ним делать.

Прайс, перелистывавший кадры при помощи дистанционного пульта, вывел на экран неподвижную картинку.

— Этот добрый самаритянин кажется мне знакомым, — сказал он.

— По моим сведениям, он назвался итальянским врачом.

— Полиция допросила его?

— Нет. Он скрылся в толпе.

— О ком ты, Тони? — спросил Ричардсон. Зазвонил мобильный телефон Прайса. Он раскрыл его, представился, потом поднял палец, переводя взгляд с Ричардсона на Бауэра и обратно.

— Здравствуйте, инспектор Дионетти. Рад, что вы позвонили. У меня к вам несколько вопросов о втором человеке, который был на месте перестрелки...

Дионетти сидел в своем роскошном, полном книг кабинете, любуясь этрусской вазой.

— Вы просили сообщить, если кто-нибудь станет расспрашивать меня о братьях Рокко, — сказал он.

— И что же?

— Мой старый друг Питер Хауэлл, бывший сотрудник САС...

— Я знаю, кто он, — перебил Прайс. — Чего он хотел?

Дионетти пересказал Прайсу свой разговор с англичанином и напоследок добавил:

— Сожалею, что не смог вытянуть из него больше. Но задавать слишком много вопросов было бы...

— Что вы ему сказали?

Дионетти облизнул губы.

— Хауэлл спросил, удалось ли нам опознать трупы. Я ответил, что это братья Рокко. У меня не было другого выхода. У Хауэлла много связей в Венеции. Если бы не сказал я, сказал бы кто-нибудь еще.

— Это все? — осведомился Прайс.

— Он видел последствия взрыва...

— И вы выболтали, что мина была снаряжена С-12.

— А что еще мне оставалось делать? Прайс служил в армии, он отлично разбирается в подобных вещах. Послушайте, Антонио. Хауэлл вылетел в Палермо, откуда приехали Рокко. Он путешествует в одиночку, его нетрудно застать врасплох.

Прайс обдумал слова итальянца.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Но если Хауэлл позвонит вам из Палермо, немедленно сообщите мне об этом.

Он дал отбой и посмотрел на экран.

— Это Питер Хауэлл, — сообщил он остальным, после чего вкратце передал содержание своей беседы с Дионетти и перечислил этапы карьеры Хауэлла.

— Что у такого человека может быть общего со Смитом? — спросил Бауэр.

— Он его прикрывал, — мрачно произнес Ричардсон. — Смит не дурак. Он и не думал встречаться с Данко наедине. — Генерал повернулся к Прайсу. — У этого мерзавца Дионетти длинный язык. Можно ли ему доверять?

— Можно, покуда мы его кормим, — ответил Прайс. — Без нас он окажется на грани банкротства. И тогда пятисотлетняя история знатного рода... — он щелкнул пальцами, — пойдет прахом! Такие дела. Но Дионетти прав: Хауэлл так или иначе узнал бы о братьях Рокко и о взрывчатке.

— Похоже, нам угрожает не только Смит, — заметил Бауэр.

— Верно. Однако Палермо — опасное место. Даже для такого человека, как Хауэлл.

Прибыв из Хьюстона на базу Эндрюс, Смит сразу отправился домой в Бетезду. Там он принял душ, собрал вещи на неделю и заказал такси до аэропорта Даллес.

Он уже включал охранную сигнализацию, когда зазвонил телефон.

— Это Клейн. Ты все приготовил?

— Я забронировал билет на “Дельту” до Москвы, сэр. Вылет через три часа.

— Отлично. Я говорил с президентом. Он разрешил нам действовать по собственному усмотрению — но действовать быстро.

— Понял, сэр.

— Вот сведения, которые тебе пригодятся... — Растолковав Смиту подробности, Клейн добавил: — Я знаю о том, что произошло между тобой и Рэнди Рассел, Джон. Не позволяй личным отношениям помешать делу.

Смита охватил приступ раздражения, но он взял себя в руки. Клейн явно не страдал чрезмерной тактичностью.

— Буду докладывать каждые два часа, сэр.

— Желаю удачи. Надеюсь, русские сумеют справиться с затруднениями, в чем бы они ни заключались.

Пока самолет L-1011 компании “Дельта” поднимался в ночное небо, Смит уютно устроился в комфортабельном кресле салона бизнес-класса. После легкого ужина он проспал всю дорогу до Лондона. Дозаправившись, лайнер продолжал свой путь на восток и ранним утром приземлился в Шереметьево. Смит путешествовал по военным документам, и у него не возникло никаких трудностей ни с таможней, ни с пограничной службой. После сорокаминутной поездки в такси он прибыл в новую гостиницу “Шератон”, неподалеку от Красной площади.

Повесив на дверь табличку “Не беспокоить”, Смит смыл с себя дорожную пыль и проспал еще четыре часа. Как любой другой солдат, он уже давно овладел искусством отдыхать при первой возможности.

Чуть позже полудня он вышел под хмурое весеннее небо Москвы и прошагал шесть кварталов до крытой галереи напротив здания XIX века. Здесь располагались роскошные магазины, торгующие всем подряд: от мехов и косметики до бесценных икон и сибирских “голубых” бриллиантов. Пробираясь сквозь толпу состоятельных на вид покупателей, Смит гадал, кто из них принадлежит к деловой элите, а за кем стоит явный криминал. В России различие между теми и другими было весьма условным.

И только добравшись почти до конца галереи, он увидел вывеску, о которой ему говорил Клейн. На ней красовались позолоченные русские и английские буквы “Корпорация “Бей Диджитал”.

Сквозь витринное стекло Смит увидел конторку менеджера, встречавшего посетителей, а за ней — ряд компьютерных станций, столь же современных, как те, что встречаются на Уолл-стрит. Элегантно одетые люди деловито и сноровисто исполняли свои обязанности, но внимание Смита привлекла высокая стройная женщина лет тридцати пяти с коротко подстриженными светлыми волосами. У нее был такой же прямой нос и твердый подбородок, как у другой его знакомой, темные глаза... точь-в-точь как у Софии.

Смит глубоко втянул в себя воздух и вошел внутрь. Он уже хотел представиться менеджеру, когда блондинка подняла лицо. На мгновение у Смита перехватило дыхание. Казалось, его София внезапно вернулась к жизни.

— Джон?

Рэнди Рассел не сумела скрыть своего изумления, и ее восклицание вызвало любопытные взгляды коллег. Она торопливо подошла к конторке.

— Пройдем в мой кабинет, — сказала она, стараясь говорить деловым тоном.

Смит вслед за ней вошел в небольшую, но со вкусом отделанную комнату. На стенах висели акварели с изображением побережья Санта-Барбары. Рэнди Рассел закрыла дверь и смерила гостя