— О Господи, посмотрите на меня! — ревел англичанин, корчась на полу и сжимая окровавленную правую руку. — Господи Боже! У меня же нет...

— Принеси полотенце из ванной, — спокойно распорядился Серый, взглянув на Бен-Ами.

— Агент Моссад сделал так, как ему велели.

— Я всего лишь посыльный! — кричал швейцар, забившись в угол возле кровати. — Я должен был только передать информацию!

— Черта с два ты посыльный, — сказал Эммануил Вайнграсс, останавливаясь возле него. — А ты хорош, сукин ты сын. Все видишь, всех замечаешь, кто приходит, кто уходит. Ты их глаза. Я хочу потолковать с тобой.

— У меня нет руки! — выл Макдоналд, кровь ручейками быстро стекала по его руке.

— Вот. — Бен-Ами нагнулся к нему и обмотал руку полотенцем.

— Оставь, — приказал Серый, сорвав с руки Макдоналда полотенце и отбросив его в сторону.

— Ты же просил принести... — Бен-Ами в растерянности посмотрел на Серого.

— Я передумал, — сказал тот, в голосе прозвучала неприкрытая злоба. Он схватил руку Макдоналда и опустил ее вниз, кровь закапала на ковер. — Кровь, — проговорил Серый, — особенно из правой руки, ведь аорта, снабжающая руку кровью, напрямую соединяется с сердцем, будет выливаться, не встречая препятствий. Ты понял меня, свинья? Скажи нам то, что знаешь, иначе распрощаешься с жизнью. Где этот Махди? Кто он?

— Я не знаю! — воскликнул Энтони Макдоналд, закашлявшись, слезы градом катились у него из глаз. — Как и все остальные, я делаю несколько звонков, и кто-нибудь связывается со мной! Это все, что я знаю!

Серый чуть повернул голову. Он был натренирован настолько, что способен был слышать и чувствовать то, что другому уловить не дано.

— Ложись, — шепотом приказал он Бен-Ами и Вайнграссу. — Откатитесь к стене! Спрячьтесь за стулья, за что угодно!

Через мгновение дверь с грохотом отлетела в сторону. Трое арабов в белоснежных одеяниях с лицами, закрытыми масками, огляделись и открыли огонь из оружия с глушителем. Их цель была ясна: Макдоналд и швейцар. Тела двоих несчастных подпрыгивали и дергались, словно тряпичные куклы, окровавленные рты зашлись в последнем жутком крике, и вот наконец они затихли.

Внезапно арабы почувствовали, что в номере они не одни. Оружие описало круг, выискивая новую мишень, но было поздно, у них просто не было шансов — Серый был вне конкуренции. Он отбежал к входной двери, спиной к стене, мгновенно выхватил автомат «узи» и уложил троих палачей на месте. Ни один не дернулся. Череп каждого разнесен на части.

— Уходим! — крикнул Серый, хватая Вайнграсса и поднимая старика. — К лестнице рядом с лифтами!

— Если нас остановят, — добавил Бен-Ами, — мы просто испугались перестрелки.

Уже на улице, скрытые в спасительной тени, Серый вдруг разразился бранью, ругая в большей степени себя, нежели своих компаньонов.

— Черт, черт, черт! Мне пришлось убить их!

— У тебя не было выбора, — сказал агент Моссад. — Нажми хоть один из них на спуск, и мы были бы сейчас мертвы.

— Но останься хоть один из них жив, мы могли бы вытянуть из него информацию, — возразил Серый.

— Кое-что мы узнали, зайчик, — сказал Вайнграсс.

— Прекратите, наконец!

— Я же по-доброму, молодой человек...

— Что вы узнали, Мэнни?

— Макдоналд болтал слишком много. В панике он наговорил по телефону такого, что его решили убрать.

— А при чем здесь швейцар? — спросил Серый.

— Он открыл дверь для шайки любителей пострелять. Твое оружие наделало много шума, а вот их — нет. Так, а что касается Макдоналда, мы можем предположить вот что. Мой мальчик провел работу даже лучше, чем предполагал. Махди напуган. Он понятия не имеет, что происходит, а теперь, убив этого трепача, и вовсе не узнает. Он сделал ошибку. Только вообразите себе! Махди совершил ошибку!

Кендрик посмотрел на телефонную трубку, зажатую в руке, затем с яростью бросил ее на рычажки. Злость, отчаяние и страх теснились в его груди. «Если покинешь этот королевский дворец до утра, считай, ты покойник. Завтра вернешься туда, откуда явился». Если еще нужны доказательства, что он добрался до Махди, то они у него. Вот только какой в них толк? Он фактически узник, один шаг за пределы этого дома, и его подстрелит человек, ждущий его появления. Даже его «продезинфицированная, выстиранная и выглаженная» одежда не оставит ни у кого сомнения в том, что это всего-навсего приведенная в порядок одежда террориста. Приказ отправляться туда, где его место, едва означал требование покинуть страну. Он понимал, что американского конгрессмена, конечно, убивать не станут, даже если выяснят, что он когда-то работал в Маскате. Взорванный, разрушенный Оман, на бомбардировку которого даст согласие большинство американцев, не отвечает интересам Махди. Но и позволить конгрессмену вернуться в Вашингтон Махди не сможет. Решение наверняка будет принято простое. Подобное происходит сплошь и рядом. Кто-то подкладывает бомбу в здание аэропорта, взрываются самолеты, взлетают на воздух кафе — да мало ли возможностей! Любопытный американец, который знает слишком много, попадет в один из таких инцидентов и отправится к праотцам, прихватив с собой, правда, сотню-другую невольных жертв.

И вот конец оказался именно таким, как он и представлял себе вначале. Он и Махди. Он или Махди. Он проиграл. Словно сам оказался в коробке здания, стены которого с грохотом рушатся вниз, тысячи тонн бетона и железа падают ему на голову.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Эван, инстинктивно хватая с пола пистолет.

Появился охранник, ловко балансируя подносом на ладони. Эван сунул пистолет под подушку и ждал, когда мужчина поставит поднос на белый стол.

— Все готово, сэр! — сообщил тот с гордостью. — Я сам выбирал лучшие продукты. Жена говорит, мне надо стать шеф-поваром, а не солдатом...

Кендрик не слушал его самодовольную болтовню, как завороженный глядя на охранника. Мужчина был высок, приблизительно метр восемьдесят роста, широк в плечах и с завидно тонкой талией. Размер одежды был почти тот же, какой носил Эван, если не брать в расчет талию. Кендрик посмотрел на выглаженную одежду на кушетке и вновь на охранника в яркой сине-красной униформе. Не долго думая, Эван выхватил из-под подушки оружие, пока повар-вояка расставлял на столе дымящиеся блюда. Единственное, что двигало им сейчас, было убеждение, что мужчина, пусть даже в вычищенной одежде террориста, станет легкой мишенью за пределами дворца, чего не скажешь об охраннике в форме специального бахрейнского королевского гарнизона, особенно возле дворца. Выбора не было. Если он ничего не предпримет, к утру его убьют — тем или иным способом. Он обязан был что-то сделать и сделал. Эван достал из-под подушки пистолет, обошел вокруг кровати, остановился за охранником и со всей силы опустил рукоятку пистолета тому на затылок.

Мужчина рухнул на пол. Эван сел за стол и принялся за еду. Никогда в жизни он еще не ел с такой скоростью. Двенадцать минут спустя солдат был связан и уложен на кровать, а Кендрик стоял возле зеркальной дверцы шкафа и рассматривал свое отражение. Умелый портной смог бы подогнать красно- синюю форму точно по его фигуре, но в общем и целом одежда сидела на нем сносно, а в сгустившихся сумерках никто и вовсе не заметит, что что-то не так.

В одном из шкафов он отыскал пластиковый пакет, куда сложил чистую одежду. Взглянул на телефон. Он знал, что не воспользуется им. Не может воспользоваться. Если удастся выбраться живым из дворца, позвонит Азраку с улицы.

Азрак гневно мерил комнату шагами. Запертый в четырех стенах номера отеля, он чувствовал себя как в ловушке. Мысли о предательстве то и дело приходили на ум. Где Амаль Бахруди? Человек с голубыми