Медсестра, с которой минуту назад разговаривала по телефону Калейла, выбежала на открытую веранду и, увидев мчавшуюся без водителя машину, схватила Кендрика за руку и потащила за собой в дом.

— Спасайтесь, кто может! — крикнула она. — Это террористы!

Захлопнув за собой дверь, Кендрик прижался вместе с медсестрой к дверной панели из листовой стали, которая и спасла им жизнь, когда раздался взрыв.

Пять килограммов динамита, прикрепленные к днищу машины, разорвали ее на куски. Вспыхнул бензин. Воспламенившиеся ошметки металла брызнули во все стороны.

От взрыва дом содрогнулся. Взрывная волна высадила оконные рамы.

Вспыхнули гардины, запылала мебель.

Четверо охранников погибли сразу же. Двое оказались тяжело ранены. Один, с раздробленной левой рукой, прижимал правой рукой автоматический пистолет к колену и давил на гашетку, стараясь сразить наповал «святого отца», который захлебывался истерическим смехом и не переставая поливал лужайку огнем из своего автомата.

Они убили друг друга. На излете по-зимнему короткого дня.

Кендрик действовал оперативно.

— Оставайтесь здесь, у этой двери, и никуда! Ясно? — отдал он приказание медсестре, смотревшей на него не мигая.

— Ясно! — ответила она и заплакала. Кендрик бросился в гостиную. Мэнни! Где он? Повсюду стелился дым. Под ногами хрустели осколки. Где он может быть? Скорее всего, на своей любимой застекленной веранде.

Эван услышал голоса. Охранники, дежурившие у ворот я на территории позади дома, прикрывая друг друга, бежали к парадному входу.

Раздались четыре взрыва — один за другим. Кендрик по звуку определил, что это разорвались гранаты. И сразу до него донеслись гортанные выкрики на арабском языке:

— Смерть врагам!

— Смерть неверным!

— Кровь за кровь!

Он едва успел увернуться от влетевшей в окно гранаты. Пролетев над ним, она с грохотом разворотила противоположную стену.

Когда рассеялся дым, он бросился в коридор.

— Мэнни! Мэнни! Где ты? — кричал он изо всех сил. Ответа не последовало. Где-то настойчиво трезвонил телефон.

Неожиданно возобновилась пальба. Через минуту она стала просто оглушительной. Пули, рикошетом отлетая от стен, вонзались в деревянные панели, свистели, рассекая воздух. Похоже, охрана ведет бой, подумал он, когда в проеме высаженного взрывной волной окна появился смуглый, седовласый араб.

— Абиад! — крикнул Эван и замер.

— Ну вот и ты, наконец! — процедил террорист по кличке Белый. — Слава Аллаху! Услышал он мои молитвы и, к великой моей радости, сподобил меня не разминуться с тобой, так что ответишь ты за смерть Азрака и гибель Зайи, попавшей под бомбежку израильских летчиков на американских самолетах в небе над когда-то мирной долиной Бекаа.

— Стоит ли так радоваться? Стольких ты зарезал, стольких убил, неужели для полного счастья тебе не хватало лишь меня? И ответь еще на один вопрос. Неужели твой славный Аллах такой кровожадный? Неужели ему мало пролитой крови?

— Тебе ли об этом рассуждать? Презренный американец, провокатор, назвавшийся арабским именем, недостойный ты, хотя и умный, жить тебе осталось не больше минуты, отправлю я тебя сейчас в ад...

— Как бы не так! — донесся из коридора тихий голос. И сразу раздались два выстрела, вызвавшие беспорядочную стрельбу снаружи дома.

Абиад качнулся и рухнул на пол. Эммануил Вайнграсс снес ему половину черепа.

— Мэнни! — крикнул Эван.

Эммануил Вайнграсс, забрызганный кровью, сполз по стене на колени.

— Мэнни, куда тебя ранили?

— Легче сказать, куда не ранили, — отозвался Вайнграсс глухим голосом. — Проверь, как там мои девочки? Когда началась суматоха, они, как всегда, бросились к окну. Я хотел остановить их, но ведь не слушаются! Пойди проверь...

Эван молча смотрел на обезображенные трупы двух медсестер, убитых палестинскими террористами.

— Мэнни, там нечего проверять! — сказал он, вернувшись с веранды.

— О-о-о! — простонал Эммануил Вайнграсс. — И ты еще называешь себя Богом на своих проклятых небесах? — закричал он, вздымая руки кверху. — Обманщик, величайший враль, чего ты добиваешься от тех, кто верит Тебе либо в Тебя? — Глаза старого еврея наполнились слезами. Спустя секунду он повалился навзничь и потерял сознание.

Кендрик опустился возле него на колени. Нащупал пульс. На душе стало чуточку легче. Разжав правую руку своего названого отца, вытащил «магнум-357». Откуда у старикана эта смертоносная игрушка? «Ну да, конечно! — сообразил он. — Гонсалес помог, больше некому!»

Эван перенес его на кушетку в углу гостиной. Сел возле него и задумался.

— Четыре! — раздался голос за окном. — Я насчитал четырех.

— Я видел, как один из них влез в окно. Давай в темпе — в дом, и наповал всякого, кто вовремя не остановится! Понял?

— Понял!

— Он мертв, убит! — крикнул Эван. — Но есть еще один, Мэнни Вайнграсс. Он тяжело ранен, и он один из нас.

— Конгрессмен? Это вы, мистер Кендрик? — заорал пожарный с брандспойтом в руках.

— Это я, но больше не желаю слышать ни про какого «конгрессмена»!

Вновь зазвонил телефон. Эван поплелся на веранду к обуглившемуся сосновому столу, на котором посреди лужи трезвонил телефонный аппарат, и вдруг увидел медсестру. Она стояла в дверях, переступая с ноги на ногу. «А ведь он ей обязан жизнью!» — подумал Эван и тихо сказал:

— Не заходите сюда, дорогая! Оставайтесь в коридоре.

— Сэр, я слышала, вы крикнули, будто кто-то ранен. Я ведь еще и санитарка!

— Мэнни в гостиной, окажите ему первую помощь, а сюда, пожалуйста, не заходите. Ваши подруги мертвы, не надо вам их видеть.

— Я не кисейная барышня, конгрессмен! Трижды побывала во Вьетнаме и не такое видела.

— Но ведь это ваши подруги!

— Во Вьетнаме погибли многие мои друзья. Некоторые на моих глазах.

Телефон звонил не умолкая.

— Сэр, после того как вы поговорите, пожалуйста, свяжитесь с доктором Лайонсом! Кендрик поднял трубку:

— Да?

— Эван, слава Богу! Это Эм-Джей. Я только что услышал от Адриенны...

— А шел бы ты лесом! — оборвал его Кендрик и бросил трубку.

Сначала ему показалось, что падает потолок, потом под ним закачался и поехал пол, затем в ушах раздался звон.

— Повторите, пожалуйста! Алло, коммутатор... Повторите то, что вы только что сказали.

— Сэр, у нас нет сведений о докторе Лайонсе. В Кортесе нет такого доктора. В Меса-Верде тоже нет. Здесь, в округе, нет ни одного человека по фамилии Лайонс.

— Это не может быть! Я сам видел удостоверение, выданное ему администрацией больницы, где