известна его старинная дружба с этим племенем и о нем часто вспоминали в местах кошачьих сборищ. Его заметили и в Ултаре, когда он там появился, и старые лоснящиеся коты вспомнили, как ласково он с ними обошелся после того, как они расправились с голодными зугами, бросавшими зловредные взгляды на черного котенка. И еще они вспомнили, как приласкал он того самого черного котенка, который пробрался к нему в харчевню, и как утром перед своим уходом он дал ему блюдце жирных сливок. Дед того самого котенка был главнокомандующим собравшейся здесь армии, ибо он первым с дальней горы узрел страшную процессию и тотчас узнал в узнике дражайшего друга своих соплеменников как на Земле, так и в сновидческом мире.

С далекой горы донесся кошачий вопль, и старый вожак резко оборвал свою речь. Там, на высочайшем горном пике находился один из передовых форпостов кошачьей армии, откуда дозорные вели наблюдение за приближающимися врагами земных котов — необычайными исполинскими котами с Сатурна, которых по непонятной причине влекло к темной стороне Луны. Они были связаны тайным союзом с мерзкими жабоподобными и чрезвычайно враждебно относились к земным котам, так что предстоящая встреча не предвещала ничего хорошего.

После краткого военного совета коты выстроились в боевые порядки, окружив Картера оборонительными рядами и приготовились совершить небывалый прыжок сквозь космическое пространство обратно на крыши земных домов. Старый фельдмаршал пообещал Картеру бережно и без лишних усилий доставить его обратно на Землю в гуще мягких пушистых прыгунов, и объяснил, как надо оттолкнуться ногами вместе с остальными и совершить мягкую посадку на Землю также одновременно с остальными. Он также предложил доставить его в любую нужную ему точку, и Картер выбрал город Дайлат-Лин, откуда унесла его черная галера, ибо он возжелал уплыть оттуда к Ориабу и найти вырезанное на склоне горы Нгранек изображение, а также наказать горожанам более не вести торговлю с черными галерами, если, конечно, эту торговлю можно разумно и обоснованно пресечь. Потом по сигналу все коты изящно прыгнули, и их друг оказался очень удобно зажатым между их пушистыми боками; а тем временем в черной пещере на богомерзкой вершине лунных гор напрасно дожидался своей добычи ползучий хаос Ньярлатотеп.

Полет котов через космическое пространство был стремительным, и, находясь в гуще своих пушистых друзей, Картер на этот раз не увидел безмерную черную бесформенную массу, пляшущую, скачущую и кружащуюся в бездне. Не успев вполне осознать, что с ним произошло, он вновь оказался в знакомой комнате в дайлат-линской харчевне, и друзья-коты стайками незаметно выпрыгнули в окно. Старый вожак из Ултара покинул его последним, и, когда Картер пожал ему на прощанье лапу, сказал, что должен вернуться домой до первого петушиного крика. С рассветом Картер спустился вниз и узнал, что с момента его исчезновения прошла целая неделя. Но ему оставалось ждать еще две недели до прибытия корабля, направлявшегося в Ориаб, и в продолжение этого времени он подробно рассказывал горожанам все, что ему стало известно о нечестивых черных галерах и об их нечестивых хозяевах. Многие ему поверили, но местные ювелиры очень ценили огромные рубины, и не решились прекратить торговлю с большеротыми купцами, так что если с Дайлат-Лином и случится нечто ужасное по причине продолжающейся торговли, то это будет не вина Картера.

А через неделю долгожданный корабль прошел мимо черного вельса и высокого маяка, и Картер с радостью увидел команду нормальных людей во главе с седым капитаном в шелковом костюме, и свежеокрашенные борта, и желтые треугольные паруса. Корабль доставил груз душистой смолы из лесов Ориаба и хрупкие керамические сосуды, вылепленные гончарами Бахарны, и странные фигурки, вырезанные из древней нгранекской лавы. За эти дары им платили ултарской шерстью, и переливчатыми хат-хегскими тканями, и резными поделками из слоновой кости, которые изготовляют чернокожие ремесленники за рекой в Парге. Картер договорился с капитаном, чтобы тот взял его пассажиром до Бахарны, и его предупредили, что путешествие займет десять дней. Всю неделю он провел в беседах с капитаном из Нгранека и узнал, что немногие видели резной лик на горном склоне и что в основном путешественники довольствуются темными преданиями, услышанными от стариков и собирателей лавы и ваятелей из Бахарны, а уж потом, вернувшись домой, уверяют, будто сами видели этот лик воочию. Капитан даже сомневался, что вырезанный на горе лик видел хоть один из ныне живущих, ибо дальняя сторона Нгранека необычайно труднодоступная, безжизненная и зловещая, и ходят слухи о неких пещерах близ горного пика, где обитают ночные призраки. Капитан, правда, не стал уточнять, как выглядят тамошние ночные призраки, ибо эти копытные чудища неизменно являются в снах тем, кто слишком часто о них размышляет. А потом Картер принялся расспрашивать капитана о неведомом Кадате в холодной пустыне и о чудесном предзакатном городе, но добрый человек откровенно признался, что ничего о них не знает.

Наконец на рассвете в час отлива Картер покинул Дайлат-Лин и напоследок увидел, как первые солнечные лучи заиграли на тонких граненых башнях мрачного базальтового города. Два дня они плыли к востоку, не теряя из виду зеленые берега, и часто им на пути попадались симпатичные рыбацкие поселки, чьи красные черепичные крыши и печные трубы карабкались по крутым склонам гор от старых сонных пирсов и песчаных пляжей, на которых сушились старые сети. Но на третий день, когда они резко свернули к югу и волнение на море усилилось, земля совсем скрылась из виду. На пятый день матросы заволновались, но капитан извинился за их малодушие, объяснив, что кораблю предстояло пройти мимо поросших водорослями стен и рухнувших колонн затонувшего города, о котором даже и воспоминаний не осталось, но в тихую погоду на глубине можно разглядеть множество движущихся теней, отчего простой народ этот место недолюбливает. Он также сказал, что в этих местах исчезло немало кораблей, которые получали сигнал с острова, но потом никто их больше не видел.

В ту ночь луна светила особенно ярко, и от нее по воде бежала широкая серебристая дорожка. Ветер совсем утих, и корабль едва двигался, а на океане воцарился полный штиль. Глядя через борт, Картер заметил на огромной глубине внизу купол дивного храма, а перед ним целую вереницу неведомых сфинксов, тянущуюся к бывшей рыночной площади. В каменных руинах весело сновали дельфины, и неуклюжие морские свиньи иногда всплывали на поверхность и выпрыгивали из воды. Через некоторое время ровное дно океана вздыбилось горами, и можно было разглядеть древние улицы, бегущие вверх-вниз по горным склонам, и выбеленные стены множества домишек.

Потом показался пригород и наконец — одинокое здание на холме, более простой архитектуры, нежели соседние строения, и куда лучше сохранившееся. Оно было темным и низким, все испещренное диковинными круглыми окошками, и располагалось по периметру площади с высокими башнями в каждом углу и мощеным двором в центре. Возможно, оно было сложено из базальта, впрочем, почти все его стены поросли водорослями; и эту одинокую импозантную постройку на вершине дальней горы можно было принять за храм или монастырь.

Диковинные светящиеся рыбы, заплывавшие внутрь, освещали его окошки неясным сиянием, и Картер понял, что вызывало у матросов такой страх. А потом в жидком лунном свете показался странный высокий монолит в центре двора, и Картер увидел, что к нему что-то привязано. Попросив у капитана подзорную трубу, он разглядел, что к монолиту привязан ориабский матрос в шелковом платье; голова его свесилась вниз, глаз не было вовсе; и когда поднявшийся ветер быстро помчал корабль прочь от этого проклятого места, Картер искренне возрадовался.

На следующий день они встретили корабль с фиолетовыми парусами, который держал курс на Зар, в край позабытых снов, и имел на борту диковинный груз разноцветных лилий. А к вечеру одиннадцатого дня плавания они увидели остров Ориаб и Нгранек, взметнувший в небо свой зубчатый снежный пик. Ориаб — огромный остров, а его порт Бахарна — большой шумный город. За выложенными из порфира причалами Бахарны величественными каменными террасами поднимается город со ступенчатыми улицами, над которыми нередко высятся арки домов и мосты между домами. Под городом протекает широкий канал в туннеле с гранитными воротами; воды канала бегут в глубь суши к озеру Ят, на чьем дальнем берегу лежат кирпичные руины древнего города, имя которого никто не помнит. Когда корабль под вечер вошел в гавань, его приветствовало яркое сияние двойного маяка Тона и Тала, и в бесчисленных бахарнских окнах один за другим тихо вспыхивали, точно звезды на небе, ласковые огоньки, и скоро этот горный порт превратился в огромное созвездие, висящее между небесными звездами и их зыбким отражением в сонной гавани.