наблюдать, как за окном падает снег.

'Если Вселенная действительно так гармонично устроена, как показали многочисленные исследования, — размышлял он, — тогда насколько же важна каждая раса, как часть всеобщего равновесия? Я имею в виду галактическую расу существ разумных. Одну из одиннадцати нам известных. Такую, как люди или наоли. Что будет, если полностью истребить людей? Ничего не будет? В таком случае мы слишком высокого мнения о себе самих. Не вернется ли это впоследствии снежным комом? Многое ли изменится, если исчезнут люди? Не будет ли этот снежный ком нарастать и нарастать из года в год, из века в век, из тысячелетия в тысячелетие, а затем вернется и обрушится на самих наоли? Не обрекаем ли мы себя в конце концов на верную смерть, на проклятие? Возможно, мы просто выиграли какое-то время перед тем, как столкнуться с фактом своего собственного заката?'

Если бы сладкий наркотик не оказывал своего пагубного воздействия, доктор, пожалуй, поразмышлял бы об этом еще. Снег за окном становился розово-желтым.

Перед глазами поплыли какие-то лица.

Хьюланн...

Человеческий детеныш...

Это было так приятно. Баналог смотрел на них, отдавая себя во власть нереальности...

Охотник спит. Спит таким мертвым сном, каким спят только наоли. Он еще не знает, что скоро придет время выслеживать дичь.

В этот раз его добычей станет ящероподобный, а не человек. Такого он еще не делал. Ему понравится. Все в Охотнике было создано, чтобы разрушать. Он страстно желал снова оказаться среди себе подобных, сжимая в руках священный меч правосудия. Скоро он получит эту возможность.

А пока он спит...

Лео надолго затих, наблюдая за тем, как 'дворники' расталкивают в стороны налипающий на стекло снег. Наконец он повернулся к Хьюланну и спросил:

— Куда мы летим?

— Я уже говорил тебе. Подальше от города.

— И мы останемся там на десять лет? Мы должны точно знать, куда едем.

— У нас нет цели.

Лео немного подумал и произнес:

— Убежище.

Хьюланн смотрел по сторонам и чувствовал, что теряет контроль над управлением машины. Он направил ее ближе к дороге и только тогда снова заговорил, не поворачивая головы и пристально глядя вперед:

— Маловероятно, что такое место вообще существует. Может быть, это просто миф. Допустим, где- то и есть заповедник для оставшихся в живых людей, до которых мы еще не добрались. Скорее всего, его местонахождение держится под строжайшим секретом.

— Убежище существует, — заверил его Лео. — Я слышал, как об этом говорили в последние дни сопротивления. Тогда по всему городу разыскивались некоторые лидеры и лучшие специалисты, чтобы спрятать их там.

— Ты знаешь, где это?

— Не совсем.

— Так что же это — ваше Убежище? Лео со скрипом раскачивался из стороны в сторону в углу кабины между сиденьем и дверью. Он занимался тем, что играл с отверстием в сиденье, которое позволяет хвосту наоли свободно свисать на пол.

— Ну, я думаю, что это где-то на побережье. На Западном побережье. Вдоль Тихого океана.

— Побережье Тихого океана, знаешь ли, большое.

— Но мы знаем, откуда начинать поиски.

— Что говорить о поисках, когда мы даже не уверены, доберемся ли туда. И как не наткнуться на наоли по пути к этому побережью? Ведь нам придется пересечь всю страну.

Лео, казалось, мало волновали эти непреодолимые препятствия.

— Доберемся как-нибудь. Ты же наоли. Если придется, ты сможешь обмануть кого угодно.

— Вряд ли.

— Но если мы останемся здесь надолго, нас поймают. Нас обязательно поймают. Ты и сам это знаешь.

Хьюланн после некоторого колебания подтвердил:

— Знаю.

— И что тогда?

— А если меня не примут в твоем Убежище? Что мне делать?

Самым страшным для Хьюланна сейчас было остаться одному. Он не мог это сказать, но сама мысль об одиночестве приводила его в состояние шока. Предатель, убийца, без друзей, в чужом мире, стать частью которого не было никакой надежды.

— Я поговорю с ними. Ты другой, Хьюланн. Не такой, как все наоли. И я заставлю их поверить в это.

— Если так...

— Пожалуйста, Хьюланн. Я снова хочу оказаться со своими.

Хьюланн хорошо понимал желание Лео.

— Ну хорошо, — сдался он.

Они летели, ориентируясь по указателям автострады, в конечном счете направляясь на запад через огромный Североамериканский континент. За весь остаток ночи им не встретилась ни одна машина. Укачиваемый однообразным шумом работающего мотора, Лео снова заснул крепким сном.

Чисто машинально управляя вездеходом, Хьюланн дал волю своим мыслям, которые стремительно уносили его в прошлое. Казалось, что сейчас только сплошной поток воспоминаний мог хоть как-то ослабить охватившую его депрессию. Так что он приподнял монолит прошлого и начал восстанавливать события давно минувших дней, подвергая их тщательному анализу.

Первого представителя человеческой расы он встретил на борту наольского корабля 'Тагаса', входившего в собственный флот центрального правительства. Хьюланн считался гостем правительства, так как писал тогда историю развития миров Галактики. 'Тагаса' держал путь от своей родной планеты к планетам-колониям системы Нуцио. Многочисленные предания о покорении этих планет предоставляли ценный материал для приключенческих романов. Хьюланн сразу же ухватился за столь редкую возможность оказаться среди тех, кто первым начнет здесь исследования.

'Тагаса' остановился в порту планеты Дала. Это был мир, в котором существовали только растения и отсутствовали какие-либо представители животного мира. После того как Хьюланн провел целый день в близлежащих джунглях, он вернулся в свою каюту совершенно ошарашенный. Он увидел змееподобные виноградные лозы; мясистые и лоснящиеся, они скользили по стволам деревьев, причудливо переплетаясь между собой. Таким образом они опыляли цветы, растущие на коре огромных сосен. Хьюланн наблюдал, как некоторые виды поедают другие. Какое-то растение весьма невежливо плюнуло ему на палец, когда он попытался засунуть руку в одно из его мягких отверстий. Еще его поразило, как некоторые растения дышат, используя для этого свои цветы в форме мешков, похожих на легкие. Они выдыхали углекислый газ для поддержания непрерывности цикла, берущего свое начало на заре эры жизни.

— Невероятно древняя культура, — сообщил проводник, — которая и завела растительную жизнь так далеко.

— Здесь совсем нет животных? — недоверчиво поинтересовался Хьюланн.

— Ни одного. Наши, правда, обнаружили несколько насекомых — микроскопических клещей, живущих между первым и вторым слоем коры красноверхушечных сосен.