– Естественно… Я очень любила Александра!

– Генрих знал это?

Мария пожала плечами. Генерал протянул ей несколько листков бумаги.

– Вот протокол вскрытия сейфа и опись изъятых документов. Подпишите здесь, – он указал ей место и протянул ручку. Мария подписала, не читая.

– Ну вот и все, – заключил генерал, складывая листки и пряча их в карман. – Вы можете идти спать. Еще раз прошу извинения.

Мария была уже в дверях, когда ее окликнули.

– Простите! Я хочу задать еще один вопрос. Вы не видели у Генриха на столе географических карт?

Мария остановилась и 'попыталась вспомнить', потом отрицательно покачала головой. Генерал поблагодарил ее поклоном головы, и она вышла.

На лестнице Мария столкнулась с дворецким, которого вели полицейские.

'Они будут проверять мои показания, – с тревогой подумала она, но тут же успокоилась: – Он ничего не сможет опровергнуть'.

Она хотела зайти к Ирине, но из осторожности не стала этого делать. 'Ирину обязательно вызовут на допрос. Если нас застанут вместе – это вызовет подозрение'.

Она пошла к себе, разделась и легла в постель.

Сон не шел. Она мысленно повторила все свои показания. Вроде все выглядело естественно и убедительно. 'Евнухи!' – вдруг с тревогой подумала она. 'Они не подтвердят моей близости с Генрихом'. Она даже вскочила с постели, но тут же успокоилась и легла. 'Генрих не имел гарема и евнухов. Сразу же после его приезда их определили на кухню. Они даже не поднимались с тех пор на второй этаж дома. Так что все будет в порядке'.

Заворочался в кроватке малыш. Он зачмокал во сне, глубоко вздохнул и повернулся. Она приподнялась и, протянув руку, принялась тихо качать кроватку. Малыш вздохнул еще два раза, что-то пробормотал и затих.

Сон пришел незаметно. Ей снилась река, хотя наяву она никогда ее не видела. По реке скользила лодка. В лодке сидел Том. Он что-то кричал ей, размахивая руками… Потом ей приснился Генрих. Он стоял посреди кабинета. Перед ним на столе стоял гроб. Генрих вколачивал в крышку гроба гвозди. 'Тук-тук', –  глухо стучал молоток.

Мария проснулась. В дверь кто-то стучал. Она накинула халат и пошла открывать. В дверях стоял уже знакомый Рональд.

– Прошу прощения, – сказал он, стараясь не глядеть на полураздетую женщину. – Генерал, –  пояснил он, – просит вас его принять.

– Хорошо. Через двадцать минут я буду готова.

Она закрыла дверь и пошла в ванную.

Через двадцать минут в дверь осторожно постучали. Уже одетая и причесанная, Мария впустила генерала.

Поздоровавшись и извинившись за столь ранний визит, генерал прошел в комнату и склонился над детской кроваткой.

– Так вот он каков, наследник старого Генриха, – с улыбкой сказал он, рассматривая малыша. Тот уже проснулся и пялил свои серые, как у Александра, глаза на незнакомого человека. – Копия Александра! Но есть что-то и от Генриха, – заключил генерал.

– О, какая прелесть! – обратил он внимание на дорогое бриллиантовое колье, которое Мария оставила на зеркале. Он взял его в руки и стал рассматривать. – Это Генрих? – спросил он.

Мария хотела было сначала подтвердить, но вовремя спохватилась.

– Нет! Александр!

– Я почему спросил? – генерал положил колье на место. – Я, кажется, знаю, у кого оно было куплено. Его купил отец Александра и подарил своей второй жене по случаю рождения сына. Когда был раздел имущества, то колье, естественно, досталось Александру. У этого колье большая история. Когда- нибудь я вам ее расскажу.

'Он меня ловит на мелочах', – поняла Мария.

– Ну а Генрих? Чем он вас одарил? – шутливо, как бы невзначай, спросил генерал.

Мария развела руками. Генерал рассмеялся.

– Узнаю старого скрягу, – но тут же спохватился. – Он щедр, и щедр по крупному, но в мелочах бывает скуп до смешного. Помню, еще в детстве я как-то одолжил у него десятку, так, верите ли, он не находил покоя, пока я не вернул долг. При Александре здесь, наверное, было больше слуг?

– Да! Значительно!

– Но заметьте! Александр промотал значительную часть своего состояния, а Генрих увеличил его почти в два раза! Генрих, кроме того, вспыльчив. Вы не заметили?

– Да, когда он меня выругал. Я говорила вам.

– Я помню. И этим все кончилось?

Мария потупилась и неохотно призналась:

– Он дал мне пощечину…

– Ну, вы легко отделались. Генрих, когда разозлится, бывает страшным. Кстати, вы не знаете, за что он так отделал вашу подругу?

Мария пожала плечами.

– Такие вопросы у нас не принято задавать друг другу. Были, наверное, причины.

– А она ничего не говорила?

Мария отрицательно покачала головой.

– Н-да… – задумался генерал. – А все-таки? Может быть, у нее был любовник?

– Вряд ли! Тогда бы ее здесь не оставили… Скорее…

– Что? – быстро спросил генерал.

– Я думаю, что она чем-то не угодила Генриху… Ну, вы понимаете… – Мария покраснела и опустила глаза.

– Так я и думал! – как будто обрадовался генерал. По-видимому, Мария подтвердила его версию.

– Послушайте, – тихо продолжил он, – вы молодая, красивая женщина. Я вас прошу, будьте осторожны с Генрихом. Мне было бы жаль, если… ну, вы понимаете… – он был явно смущен, – словом, я бы не хотел, чтобы вас постигла участь вашей подруги. Еще раз прошу меня простить за то, что вторгаюсь в интимную сферу, но вы – умная женщина и поймете меня.

Он помолчал, дожидаясь ответа, но, не дождавшись, продолжал:

– Дня через два мы уедем. Осталась небольшая формальность. Она займет всего несколько минут… Вы согласны на снятие мнемограммы? Я понимаю, – заторопился он, – что это крайне неприятно, но я вам даю гарантию, что все интимные стороны жизни будут тотчас стерты на записи… никто, кроме снимающего ее врача, не будет их видеть…

Мария вся внутренне сжалась. 'Мое согласие – это пустая формальность. Никто считаться с ним не будет'…

– Что ж, – вслух сказала она. – Хоть это и неприятно, как вы правильно заметили, но если требует дело, то…

– О, благодарю вас, мадам! Повторяю, вы – самая умная женщина! Я вас больше не буду беспокоить.

– Ну почему же? Мне с вами приятно беседовать, – улыбнулась Мария.

– Я буду счастлив! Когда вернется Генрих, мы, я уверен, будем иметь возможность неоднократно видеться.

Он, поклонился и вышел.