массировать голень. Что делать? Ждать, пока появится Роланд? Она просто не знала. Похоже, у нее нет выбора. А может быть, ей лучше убежать одной? Дверь была не заперта. Возможно, ей удастся проскользнуть мимо стражи и пробежать незамеченной через двор замка. Возможно… Это было глупо, и она это осознавала.

За время своего заточения девушка придумывала самые невероятные планы побега, но знала, что для нее нет спасения. Интересно, каким образом похитит ее отсюда Роланд? Дария не питала ни малейшей надежды на успех.

Она снова заплакала, явственно чувствуя мозолистые пальцы графа, вторгавшиеся в ее плоть, и боль, смешанная с унижением, заставила ее закричать и закрыть лицо руками. А Роланд смотрел…

Это уж чересчур. В ее душе что-то оборвалось, и она внезапно почувствовала холодную решимость. Девушка поднялась и медленно подошла к окну. Взобравшись на стул, она постаралась просунуть в него голову, но оно было слишком узким даже для головы.

Она попробовала еще раз, содрав кожу с висков. Боль пронзила все тело. Дария в ужасе уставилась на окно. Ей хотелось выпрыгнуть из него, хотелось убить себя. Она с трудом перевела дыхание. Вся ее решимость пропала. Дария легла на узкую кровать и закрыла глаза. Ей оставалось только ждать.

Девушке казалось, что время остановилось и она уже несколько часов провела в своем узилище. А может быть, это минуты ползли так медленно, что ей хотелось кричать. Комната погрузилась во тьму; вскоре осталась гореть только одна свеча.

Молодой месяц мерцал в ночном небе, но его свет не проникал в спальню. Было темно и тихо, как в могиле. Вдруг она услышала, как дверь приоткрылась. Раздались мужские шаги и прерывистое дыхание.

– Я больше не могу ждать, – сказал граф, останавливаясь возле ее кровати. – Я пришел, чтобы стать твоим мужем. Я долго молился в часовне, и Бог благословил меня.

Дария знала, что он придет, но, как ни странно, не испытывала страха. Она слушала его, восхищаясь в глубине души способностью графа призывать Бога на свою сторону, будь то вопрос о благочестии или вожделении. Девушка вся обратилась в слух, но не услышала звука ключа, поворачивающегося в замке. Значит, на сей раз граф не счел нужным запереть дверь. Она слышала, как он наткнулся на единственный стул и выругался, а затем окликнул ее:

– У тебя есть свеча? Я хочу тебя видеть. Где свеча?

Дария скатилась с кровати и встала на четвереньки на каменный пол. Только бы он ее не заметил и не услышал, как бьется ее сердце!

Он звал ее по имени, шаря вокруг руками, и опять наткнулся на стул. Граф отбросил его в сторону и в следующий миг распахнул дверь. Тусклый свет от единственного факела, висевшего в коридоре, отбрасывал в комнату тени. И Эдмонд увидел девушку, стоявшую на четвереньках с прижатыми к груди руками.

Сначала граф хотел избить ее за непослушание, но потом передумал. Он может причинить ей боль, и тогда она будет холодна с ним в постели. Нет, ему необходимо завладеть всем ее существом; граф предвкушал, как она будет смотреть на него в ту минуту, когда он прорвет тонкий барьер ее девственности. Его сердце громко стучало, а чресла отяжелели и набухли.

– Поднимайся, – сказал он повелительно. Граф стоял над ней, скрестив на груди руки, расставив ноги, загораживая дверь на случай, если ей вздумается убежать. Дария знала, что ей придется подчиниться, но не могла.

– Делай, как я говорю, не то узнаешь силу моей руки.

Она неспешно встала и принялась молча ждать.

Граф улыбнулся.

– Иди сюда, Дария. Не бойся меня, милая. Ты будешь моей женой. Я предлагаю тебе эту честь охотно и с Божьего благословения. Сегодня я причиню тебе боль, но ты раскроешься мне по доброй воле и примешь мое семя. Возможно, ты испытаешь удовольствие, но надеюсь, не слишком сильное. Я не хочу, чтобы ты забылась, как некоторые недостойные женщины. Моя первая жена была шлюхой, она кричала от страсти и требовала еще и еще. Но ты…, ты будешь такой, какой я пожелаю.

Она неподвижно стояла, пока Эдмонд говорил, но когда он шагнул к ней и, схватил ее за руку, вырвалась и закричала:

– Нет! Уходите! Я не хочу этого! От удивления граф отпустил ее руку.

– Не бойся, Дария. Ты благословенна среди женщин. Так повелел я и Бог. Моим долгом будет брать тебя как можно чаще, и ты будешь отдаваться мне с нежностью и робко просить повторения. Женщины обязаны повиноваться своим мужьям – такова их природа.

В его голосе была такая уверенность, что на мгновение Дария заколебалась, не ошибается ли она, отвергая то, что должна почитать для себя за честь, и внезапно рассмеялась. Еще недавно она хотела убить себя, но теперь ее настроение изменилось. Девушка откинула голову и плюнула ему прямо в лицо.

В следующий миг граф швырнул ее на кровать и с силой вдавил в нее. Больше он не станет терять с ней время. Дария его будущая жена, и он не отступится от задуманного. Он и так был с ней чересчур терпелив. Эдмонд высоко задрал ей платье и поглядел на ее круглые ягодицы, тонкую талию, чувствуя, как в нем нарастает желание. Граф стер плевок с лица и принялся гладить ее голые ягодицы, восхищаясь мягкостью и белизной женской плоти.

Девушка глухо застонала и постаралась откатиться от него. Но граф еще сильнее прижал ее и продолжал изучать чудесный подарок, который сделал самому себе. Увидев темный островок внизу ее живота, он дотронулся до него и почувствовал, как она вздрогнула. Приблизив лицо к ее лону, граф приказал:

– Раздвинь ноги, Дария, я хочу тебя видеть. Вместо этого она подняла ногу и ударила его в грудь. Он охнул от боли и удивления и схватил ее.

Девушка знала, что скоро выбьется из сил и тогда граф овладеет ею. Она кричала, визжала и брыкалась, но Эдмонд со смехом взирал на ее отчаянные попытки освободиться. Все еще продолжая смеяться, он развязал штаны. Увидев, что Дария смотрит на его копье, граф самодовольно улыбнулся – оно восстало и затвердело. И большое – все женщины говорили ему об этом. Граф хотел, чтобы Дария испугалась его, хотя бы в первый раз.

Он лег на нее, раздвигая ей бедра. Она почувствовала его горячую плоть и закрыла глаза в ожидании ужасной боли, которая должна была последовать за его вторжением в нее. Дария колотила кулачками по его спине, била и царапала плечи. Но все было бесполезно. Она замахнулась для очередного удара и вдруг нащупала медный подсвечник, стоявший на маленьком прикроватном столике. Ее захлестнула безумная радость. Схватив подсвечник, девушка подняла его как можно выше и с размаху опустила на голову графа.

Тот завалился на бок с зажатым в руке фаллосом, который он собирался вонзить в нее, и все еще подминая под себя Дарию. Она услышала, как он застонал, а потом умолк. Девушка ударила его еще раз и увидела, как он дернулся и застыл. Тогда она бросила подсвечник и постаралась скинуть с себя графа, но он лежал на ней мертвым грузом.

Ее глаза наполнились слезами. Она была так близка к свободе и вот теперь опять оказалась в западне. Это несправедливо, это…

– Господи, что вы сделали?

При звуках голоса Роланда ее слезы высохли; впрочем, сейчас ей хотелось плакать уже от радости.

– Пожалуйста, скорее сбросьте его с меня!

Роланд скинул графа на пол. Он заметил, что платье у Дарии разорвано, а ноги раздвинуты и обнажены. У него невольно вырвалось:

– Он не…, обидел вас?