Он покачал головой.

— Если бы эта калоша была поменьше, а море поспокойнее и проклятое течение послабее, мы могли бы, может быть, приблизиться, бросить им канат и попытаться вытащить их на буксире.

Он смотрел мимо меня на погибающий корабль. Его подтащило уже совсем близко к скалам.

— Якорь, идиот! Бросай якорь!

На конийском корабле, словно услышав его, фигурки засуетились около кабестана. Якорь упал в воду, за ним потянулась цепь. Течение рвануло корабль, созданная человеком ниточка лопнула, обрывок цепи хлестнул по палубе, судно тряхнуло и бросило к скале.

Волна подняла корабль и швырнула по направлению к полукругу из заостренных камней. Должно быть, перед этими выступающими камнями были еще подводные рифы, потому что судно на мгновение полностью оказалось вне воды, и я увидела его дно, похожее на брюхо огромного животного. Потом волна перекатилась через палубу кенийского корабля.

— Не долго он так провисит, — мрачно сказал Страйкер. — Корпус треснет через несколько минут.

Я смотрела на него, он хотел что-то сказать, но только покачал головой.

На галере заметили нас, кричали что-то, отчаянно размахивали руками, моля о помощи.

— Если вы дадите мне матросов, чтобы управлять лодкой, я спасу их, — сказала я.

— И не заикайтесь об этом, — ответил Страйкер.

— А что, если сделать так. — Я показала на ужасный полукруг скал. Течение бурлило вокруг них, но за ними вода была спокойной. — Если мы подведем галеру за эти скалы, потом между ними можно будет подойти к конийцам на лодке.

Дюбан, который давно прислушивался к разговору, вмешался:

— Сумасшествие. Я не позволю никому из своих людей так рисковать.

Страйкер резко повернулся и посмотрел на него в упор. Подумав минуту, он обратился ко мне:

— Вы правы. Надо что-то делать. Если море почует наш страх, оно попытается расправиться с нами. Кроме того, — добавил он, — у них там на борту может быть кто-нибудь очень богатый, который заплатит за спасение своей жизни, или его семья будет очень благодарна, если мы привезем им тело для похорон. Помощник Дюбан, выполняйте ее приказания!

Естественно, пират не может позволить, чтобы кто-нибудь заподозрил в нем человеческие чувства. Я знала это и подумала, что, может быть, боги простят ему хоть часть грехов.

Дюбан с хмурой рожей принялся отдавать приказания. Заскрипели весла, и мы медленно двинулись прочь от рифов. С конийской галеры нам с новой силой замахали руками. Мне показалось, что я слышу проклятия — хотя из-за ветра это было невозможно, — ведь они думали, что мы бросаем их на произвол судьбы.

Мы обогнули рифы и позволили течению нести нас. Потом на веслах зашли за линию рифов. Я была права — здесь было гораздо спокойнее, хотя до полного штиля, конечно, далеко. Впрочем, рассматривать волны особенно было некогда — я была занята превращением воды в масло, которое лили за борт. Страйкер крикнул мне:

— Готово!

Страйкер спросил матросов, есть ли среди них добровольцы. Никто не шевельнулся. Я ничего другого и не ждала. Но тут произошла удивительная вещь — дружок Сайта, тощий, похожий на скелет матрос, чертыхнулся, плюнул на палубу, растер плевок голой пяткой и вышел вперед.

— Ты получишь награду за это, Фин, — сказал Страйкер, и тогда я впервые узнала его имя.

— На черта она мне? — буркнул скелет. — Мне ничего от вас не надо, капитан. — Он повернулся лицом к матросам и выкрикнул шесть имен, включая Сайта. — По крайней мере, потону вместе с собутыльниками, — сказал он. — Эти бездельники умеют держать в руках весла. — Он выразительно посмотрел на лодку. — Нам нужно четыре, нет — восемь пустых бачков для воды, ребята. Четыре положим под банки, чтобы не потонуть, если вы, лягушачье отродье, пропорете дно о камень. Другие четыре завяжите в гамаки и привяжите к ним линь. Еще нам понадобится бачок с водой и сухой паек на два дня, на тот случай, если нас унесет в море, а остальные дурни будут чесать затылки и раздумывать, спасать нас или нет.

Он посмотрел на меня.

— Что, берем кого-нибудь из ваших сучек? Могу взять четырех, но чтобы умели плавать.

— Идет, — согласилась я, решив не обижаться. С Фином было все ясно — негодяй и скотина. Я обернулась к стражницам.

— Есть добровольцы?

Вся стража сделала шаг вперед. Я не потрудилась посмотреть, стало ли стыдно людям Страйкера, несомненно, они еще больше укрепились во мнении, что женщинам нельзя позволять плавать на кораблях — иначе мужчины выглядят полными идиотами и трусами. Я выбрала четверых — снова Клигс, Локрис, лучницу, хотела еще вызвать Дацис, пращницу, которая была еще больше накачана, чем Клигс, но Полилло умоляюще посмотрела на меня. Я заколебалась, зная, что неразумно терять сразу двух офицеров.

Рассказывать это долго, писец, но происходило все быстро. Очень скоро лодка была готова. Мы влезли в нее, нас подняли на талях над водой. Я оказалась на скамье вместе с Фином. Он смотрел вниз, на воду, высматривая волну поменьше. Наконец крикнул: «Пошел!» — и с этим маловдохновляющим криком мы плюхнулись в неспокойную воду.

Гребцы мгновенно налегли на весла, стремясь поскорее отойти от корабля. Теперь наше родное судно стало таким же опасным, как и любой из рифов, мимо которых нам предстояло проплыть. Плавание в лодке в шторм — весьма специфическое занятие. Далеко смотреть нельзя, все заслоняют волны, то поднимаешься вверх, то падаешь вниз Впрочем, все оказалось не таким уж страшным. Солнце и ветер делали прогулку почти приятной.

Я обнаружила, что глупо улыбаюсь. Фин тоже заметил это.

— Бьюсь об заклад, что ты не утонешь. Видать, тебе суждено быть сожранной адским демоном, так что пока мы на море, ты должна приносить удачу. — Он сплюнул за борт. Видимо, плевком он заканчивал каждое высказывание.

Сначала за рифами мы не видели конийской галеры. Волны бились о скалы, и я поняла, что мы попали в скверную переделку. Фин был спокоен.

— Поднять весла. Приготовиться… По моей команде… Греби!

И мы проскочили между двумя валунами, словно каноэ на летней регате.

По другую сторону рифов нас сразу подхватило водоворотом. Я увидела конийскую галеру и выругалась. Она висела, опираясь на скалы кормой и носом, а середина прогибалась под собственным весом. Волны перекатывались через палубу, нарядные крыши с кабинок были сорваны. Под ударами волн корпус дрожал, деревянные части угрожающе скрипели.

Конийские матросы суетились на палубе. Вокруг галеры в волнах плавали какие-то обломки, я заметила несколько трупов. В этот момент раздался страшный треск, и судно переломилось надвое. Нос судна мгновенно подхватило волной и разбило в щепки о скалы.

Корма осталась на месте в крайне ненадежном положении, за нее еще цеплялись матросы.

— Снимем тех, кого сможем, — приказал Фин, и мы подгребли ближе. Они снова заметили нас и опять принялись кричать и размахивать руками, моля о спасении, хотя мы и не слышали слов. Один матрос залез на фальшборт и, несмотря на то, что мы махали ему руками, прыгнул за борт. Водоворот закружил его, и больше я его не видела.

— Идиот проклятый! — выругался Фин. — Когда подойдем поближе, они смогут бросить нам веревки и перебраться. Или мы кинем в воду бачки на лине. Жалко, что у нас нет лестниц. — Его голос был спокоен, словно он сидел с приятелями в пивной. — Лестница в таком деле незаменимая вещь.

Я подумала, что почему-то не видно конийских шлюпок. Может, их все сорвало ветром или они отвязались от удара о скалы? Впрочем, одна шлюпка еще болталась на талях.

Мы подошли уже очень близко, я различала лица. Не знаю, сколько матросов было на разбитом корабле. Десять, двадцать, может, тридцать. Но каждый раз, когда волна перекатывалась через палубу, их оставалось все меньше. Я сумела встать, опираясь на спину Полилло, сложила руки рупором и закричала: