разговаривал.

'Потеряли темп, — думал прижатый к решетке «собачника» Старик, страшась своего предвидения и отгоняя картины, которые рисовало воображение.

— Вот и цена случайности… Не напорись Крутилин на пику, моя информация ко мне бы и попала, тут же выскочили бы и сожрали их, пока не опомнились… А сейчас заперли, раздразнили да дали время все решить и обдумать…'

В похожем на амбразуру окне что-то мелькнуло.

— Не ушли… — процедил Петров и вернулся к прерванному разговору с подошедшим Веселовским. — А мне говорил — вроде без оружия… Непонятно.

Чего тогда голову ломать? Поднимать спецроту — и дело с концом! И какой смысл в его приезде? Ждем, время теряем… Что изменится?

Во втором окне ясно обозначился силуэт человека и тут же пропал в темной глубине дома.

— Вы что прячетесь, волки рваные! — взвинченно закричал вдруг Фоменко через громкоговорящее устройство оперативной «Волги». — Как наших ребят убивать, так смелые? Вылазьте, падлы, а то мы вас тоже расшлепаем!

Фоменко никто не поручал обращаться к «сицилийцам» да еще в такой форме, напрочь перечеркивающей все тактические рекомендации, и Веселовский рванулся было к «Волге», чтобы забрать у него микрофон, но не успел.

Из осажденного дома раздался тонкий животный визг, и в тот же миг обе амбразуры взорвались грохотом автоматных очередей.

Лобовое стекло оперативной машины засеял десяток маленьких, беспорядочно разбросанных отверстий, вокруг которых вспыхивала густая белая паутина трещин, мгновенно превративших сверкающий широкообзорный глаз «Волги» в сплошное бельмо. Струя свинца прошила капот, хлестнула по крыше, коротко вякнул клаксон, машина задрожала и внезапно осела на сплющенные передние скаты.

Омертвевший от ужаса Веселовский понял, что ничего живого остаться в расстрелянном автомобиле не могло, и, нашаривая деревянной рукой пистолет, обернулся к Петрову, чтобы крикнуть какие-то необходимые слова, хотя все слова вылетели из головы, и он немо открывал и закрывал рот, словно вырванная из воды, оглушенная воздухом и светом рыба.

Стекло «УАЗа» тоже было разбито вдребезги, Петров откинулся на спинку сиденья, закрыв растопыренными ладонями окровавленное лицо. Быстрые молоточки ударили по открытой двери с надписью «милиция», невидимые бритвы проткнули бок неразмерного плаща начальника райотдела, звякнули титановые пластины. Одновременно со свистом рикошета Веселовского что-то рвануло за ногу, и он упал, больно ударившись о землю и, может быть, на миг потеряв сознание.

Но пистолет оказался в руке и стрелял сам по себе, неприцельно — пули ударяли в кирпичный фасад. После третьего выстрела Веселовский пришел в себя и направил ствол в темный провал окна. Там уже никого не было.

Огонь прекратился, только в глубине дома раздавался истерический вой вперемежку с гнуснейшей бранью.

За десять секунд автоматы «сицилийцев» извергли в окружающий мир шесть десятков смертей, и картина на пустыре резко и страшно изменилась.

«Волга» уголовного розыска уткнулась капотом в землю, словно убитый наповал зверь. Патрульные машины стояли с разбитыми стеклами и простреленными бортами. Особенно досталось «УАЗу», из динамика которого Петров обращался к бандитам.

Сам Петров вывалился на землю, промокая платком изрезанное осколками стекла и металла лицо, и, пытаясь определить, ранен он или нет, ощупывал бронежилет.

Автоматная пуля могла прошить титан навылет, а одеревеневшее тело в нервном возбуждении не чувствует боли. Но, к счастью, пробоин не было: попадания оказались касательными.

— Повезло, кажется, цел! — крикнул он Веселовскому. — Как ты?

— Нога… Не могу встать, — отозвался тот. — Надо брать их, пока не перезарядили…

Петров огляделся. Сержанты разбежались с открытого пространства и прятались за кустарником на краю пустыря. Офицеры в плащах залегли за машиной и целились взведенными автоматами в окна дома. Больше он ничего не рассмотрел, потому что кровь залила глаза.

За десять секунд обыденность обстановки исчезла. Захламленный пустырь стал местом одного из крупнейших за последние годы ЧП. Не было больше размягченного состояния сотрудников, да и численный перевес, пожалуй, тоже утрачен.

— Скалов, возьми кого-нибудь и проверь дом с той стороны, — сказал Петров одному из офицеров. — Если там все перекрыто, свяжись с «Эльбрусом» и запроси помощь. Если нет, останься и держи заднее окно.

Лейтенант встал и, пригибаясь, побежал за дом.

— Иванов, за мной! — на бегу крикнул он.

— Куда «за мной»? Без жилета, без автомата! Низкорослый сержант все же выполнил приказ, хотя было видно, что его боевой дух основательно подорван.

Слабеющий Веселовский подумал, что операция по задержанию «сицилийцев» проваливается.

И вдруг обстановка опять резко изменилась. Под звуки сирен к пустырю подъехали еще три патрульных автомобиля. Веселовский несколько раз выстрелил в воздух, и они затормозили в отдалении. Там же остановилась «Волга» уголовного розыска и «РАФ» дежурной части. Через несколько минут подъехал крытый грузовик специальной роты.

— Не возьмете, суки! — раздался истерический вопль, и окно второго этажа снова брызнуло огнем, но за секунду до этого лежащий у колеса расстрелянного «УАЗа» офицер дал короткую очередь и пули бандита прошли над скоплением машин, никого не задев.

— Рассредоточиться! — громко крикнул Мишуев. — Машины убрать!

Эта команда не требовалась. И так сотрудники управления вмиг освободили микроавтобус, из грузовика сноровисто выпрыгнули спеиназовцы. Пятнистая, удобная для боя форма, открыто надетые пулезащитные жилеты, каски, стальные щитки. Они были готовы к тому, чтобы в них стреляли, и не скрывали, а демонстрировали эту готовность. Но профессиональная четкость и слаженность действий говорили о том, что попасть в них будет не так-то легко… Короткими перебежками боевые двойки, страхуя друг друга, выдвинулись на рубеж атаки. Майор Лесков управлял ими по рации.

Группа захвата управления оставалась в резерве, наблюдая, как бойцы спецроты окружают кирпичный дом. Сизов подумал, что один к одному повторяется ситуация, разыгранная на полигоне. Похожий дом, только фасад меньше поклеван пулями, да изрешеченные милицейские машины… Он увидел копошащихся на земле людей и быстро пошел вперед.

— Менты позорные, козлы паршивые! — надрывался Псих. — На всех патронов хватит!

«Ду-ду-ду» — застучал автомат из окна, но в ответ ударили четыре ствола, и очередь оборвалась. Снова раздался нечеловеческий вой, в котором переплелись злоба, безысходность и тоска.

Сизов подошел к раненым. Один из спецназовцев бинтовал Веселовскому простреленное бедро. Петров, запрокинув голову, ждал своей очереди.

— Сильно досталось? — спросил Старик.

— Царапины, только глаза заливает, — осветил Петров.

Веселовский молчал.

— А где Фоменко? По-прежнему молча Веселовский показал рукой в сторону мертвой «Волги». Сизов направился туда.

— Ну что, будем их выкуривать и брать живыми? Или как? — спросил Лесков, подойдя к Мишуеву. Тот успел облачиться в бронежилет, надел каску, приготовил к бою автомат.

— Или как… — ответил Мишуев. — Мало они наших побили?! Вон, полюбуйся.

Сизов открыл дверь «Волги» и подхватил сползающее тело Фоменко. Повозившись над ним. Старик выпрямился и безнадежно махнул рукой.

— Эх, ребятки! — с горечью сказал Мишуев, обращаясь к Веселовскому. — Я ведь предупреждал об осторожности… — И жестко бросил Лескову:

— Хватит с ними церемониться!