было их похищать. Карена и Геворка похитили специально, чтобы обвинить Жору.
— Но откуда ты все это знаешь — ведь ты официант?
— Я не только официант, — усмехнулся Жан-Поль. — У себя дома, в Нигерии, я служил в военной разведке. Я ведь закончил пехотную школу в Пакистане и Алабамский университет. Меня ранили в Сьерра-Леоне — я был там в составе наших миротворческих сил. Но потом я не поладил со своим шефом, генералом Муктаром, и меня уволили…
— А что ты делаешь здесь?
— Здесь, если тебе интересно, я работаю на Жору. Он ведь хочет стать партнером «Лукойла», поэтому его интересуют несколько нефтяных месторождений в Нигерии — я могу ему помочь.
Но помимо этого, я занимаюсь безопасностью Жоры — причем втайне от его собственной службы безопасности. Так решил Жора. И правильно — среди его людей много предателей…
— Жан-Польчик, милый! — взяла я его за руки. — Ведь ты скажешь мне, где сейчас Карен и Геворк?
Жан— Поль хитро молчал.
— Ну что ты за это хочешь? Денег?
— Ты мне нравишься, Анна, — улыбнулся Жан-Поль. — Ты большая белая женщина… И я хочу тебя.
Господи, только этого мне не хватало для полного счастья… Но не посылать же коротышку подальше — так я вообще ничего не узнаю.
— Ты уверен, Жан-Польчик? — ласково спросила я. — Я ведь замужняя женщина…
— Когда ты была с Жорой, ты об этом не вспоминала, — прищурился Жан-Поль.
Он был прав, маленький мерзавчик. Я не могла ему возразить.
Все произошло в крохотном номере гостиницы «Енисей» на Артиллерийской, где жил Жан-Поль. Я отзвонилась Агеевой, предупредила, что задерживаюсь и вряд ли приду, пообещала ей отработать сверхурочно. Марина Борисовна понимающе усмехнулась. Знала бы она, с кем я сейчас…
К счастью, все закончилось довольно быстро — сверхвыносливостью нигерийский разведчик не отличался.
— Кофе? — улыбнулся он.
— Никакого кофе, и так сегодня уже три чашки выпила! Давай рассказывай что обещал.
Жан— Поль взял чистый лист бумаги и стал рисовать схему. Это было Рыбацкое -я неплохо знала те места. Как уверил меня Жан-Поль, пленники содержатся под стражей в двухэтажном доме без номера на пустыре близ набережной, недалеко от ночного клуба «Рыбацкий двор».
И все-таки я не понимала одного:
— Если это правда, Жан-Поль, то почему ты сам не помог Гурджиеву, не заявил в РУБОП, не сказал, где похищенные?
— Кому заявлять? — хитро прищурился нигериец. — Как только я заявлю — их тут же там не будет…
Я все равно не верила, что все наши правоохранительные органы и спецслужбы вступили в альянс с Ломакиным, чтобы уничтожить бизнес Гурджиева. Что-то в этом было фантастическое.
Жан— Поль на прощание поцеловал меня в щечку. Я потрепала его по кучерявой голове. Думать о степени своего нравственного падения мне не хотелось.
Соболин, потирая руки, бегал по кухне.
— Анютка, ты гениальный расследователь!… Но откуда у тебя информация?
— Только между нами, Соболин, хорошо? От Ирки, — не моргнув глазом, соврала я. — Ее муж крутит какой-то бизнес с Гурджиевым. Поэтому он и поручил своей службе безопасности разобраться с вопросом: было ли похищение? Те разобрались — да, похищение было, но Гурджиев здесь ни при чем.
Что с этой информацией делать — Иркин муж не знает. Решил на всякий случай слить ее нам.
— Спозаранник взвоет от зависти! — воскликнул Соболин. — Все, звоню Езидову…
— Подожди, Володя! — мягко осадила я мужа. — Мне кажется, что как только об этом узнает УУР — ты больше никакой информации не получи!
Вспомни, сколько раз уже так было…
Соболин почесал затылок.
— Наверное, да… А что же делать?
— Действовать самим, — улыбнулась я.
Соболин задумался.
Ты права, Анюта. Берем Шаха, Зураба, Зудинцева… Кого еще? Нужно телевидение! Сейчас отзвонюсь Петропавловскому — он любит всякие скандалы… И, конечно, Обнорского надо поставить в известность.
— Все правильно говоришь, Володя!
Только ты забыл еще об одном сотруднике агентства — обо мне.
Соболин вытаращил глаза:
— С ума сошла, Анютка? Не пущу!
— Не спорь со мной, Соболин, — тихо произнесла я. И он моментально присмирел.
Пока Володя всем отзванивался и планировал операцию, я быстро покормила Антошку и отвезла его к маме.
Наша кавалькада мчалась по ночным улицам. Впереди — мы в принадлежащей Агентству раздолбанной «пятерке», за рулем Володя, сзади Витька Шаховский с Зудинцевым, а между ними — Зураб, чтоб не подрались ненароком. Следом старенький «форд», в котором скандальный тележурналист Петропавловский со своим оператором. А сзади — «вольво» Степана Батырова, директора охранного предприятия «Гудрун» и друга нашего Агентства. Обнорский попросил его обеспечить нам дополнительное силовое сопровождение, и Степа моментально высвистал двух охранников. Хотя он и сам здоровый как бык. Я очень боялась его первое время, и только потом обнаружила, что он умный интеллигентный парень и даже пишет стихи.
— Вообще, конечно, не дело это, — начал Зудинцев. — Оперативно-розыскные мероприятия должны проводиться по всем правилам. И заниматься этим должны профессионалы…
— Вот мы тебя и привлекли, Михалыч, как профессионала, — сказал Володя.
— А что, наши менты еще успевают заниматься оперативно-розыскными мероприятиями? — расхохотался Шах. — Я думал, они только бумаги пишут…
— Я тебе вот что скажу, Витек, — вспылил Зудинцев. — Если б не бумаги, мы бы город давно от бандюганов очистили…
— Тихо, орлы, — осадил ребят Зураб. — Кажется, приехали.
Володя притормозил и стал внимательно изучать план, нарисованный Жан-Полем.
— Вот этот дом! — показал он в сторону набережной.
Строение из серого кирпича действительно находилось в самом центре пустыря. В ста метрах от него начинались гаражи. Чуть поодаль — полусгнивший забор огораживал территорию какого-то давно остановившегося производства. Завывала пурга. Все окна жилых «высоток» вокруг были темны.
Казалось, что и в доме, куда мы направлялись, жизни давно уже нет. Лишь желтый фонарь покачивался перед заколоченным входом. И жутко скрипел.
Если б я была одна — умерла бы со страху.
Мы собрались кучкой у нашей машины. Командование взял на себя Батыров.
