Месяц пролетел незаметно. Я начала себя потихоньку убеждать в том, что все мои неприятности уже позади. В самом деле, зачем нужна «Белой стреле» (если она есть) или другим спецслужбам агентесса-психопатка? Зачем нужно им знакомить Соболина с моими похождениями у Гурджиева — ведь после этого я точно не буду на них работать. А вдруг они захотят таким образом скомпрометировать нашу «Золотую пулю»?… Впрочем, ни желания, ни сил думать об этом у меня не было…

Но однажды вечером я услышала, как Соболин возбужденно с кем-то переговаривался по телефону на кухне. Несколько раз он произнес знакомое слово — Армавирский.

— Что там с Армавирским? — невзначай поинтересовалась я.

Распираемый от важности Володя на секунду задумался, но тут же выпалил:

— Жоре кранты! Я только что говорил с Езидовым из УУРа — завтра утром Жору «закроют». Я буду единственным из журналистов, кто увидит, как его выведут в наручниках. Черт, фотографа надо предупредить…

— А что он такого сделал, этот Жора?

— Говорят, людей похитил, — неуверенно произнес Володя. — В это на самом деле мало кто верит, наверняка — подстава обычная. Но тюрьма по нему давно плачет! Говорят, министр в наш главк недавно приезжал. И недоволен был очень: «Армавирский? Почему он до сих пор не в Армавире?» Вот и решили Жору отправить в Армавир…

Володя потер руки и снова стал азартно набирать чей-то номер.

Я тихо вышла из кухни. Прислонилась к стенке, закрыла глаза.

«Вай, какая неосторожная девушка», — укоризненно сказал Гурджиев и обхватил меня за плечи. Губы наши встретились, слились накрепко, навечно…

Выждав, когда Соболин покинет кухню, я достала визитку Гурджиева… Нет, это не годится — его телефоны прослушиваются. Я набрала номер Иришки и тихо, но внушительно сказала подруге:

«Сделай что хочешь, но я сейчас должна уйти из дому!» К счастью, Иришка никогда не задает глупых вопросов.

Она перезвонила через пять минут, я позвала Соболина к телефону — и он с сочувствием выслушал весь тот бред, который Иришка вылила ему в уши. Понятия не имею, что она ему напела, но Володя развел руки: «Раз надо — конечно поезжай! Дать деньги на такси?» — «Ирка заплатит», — отмахнулась я, натягивая сапоги.

Работающий таксофон отыскался в квартале от дома. Все телефоны Гурджиева молчали. «Абонент вне зоны…»

«Это пока он вне зоны, а скоро окажется на зоне», — пришел мне в голову грустный каламбур.

Такси быстро домчало меня до Каменного острова. «Дальше не поеду — без спецпропуска нельзя», — подозрительно глянул на меня пожилой водитель.

Я бежала в темноте по аллеям, спотыкаясь на снегу. Вон там знакомый двухэтажный дом, огни, охрана…

Я решила срезать путь и продиралась сквозь кусты. Ветки хлестали меня по лицу. Что это? Почему столько машин?

«Волги», «мерсы», «уазики»… Откуда столько народу? Откуда здесь прожектора? Что за человек с видеокамерой?

— А вам туда не надо, Анна Владимировна, — взял меня за руку выросший как из-под земли Виктор Палыч. Я с ужасом вырвалась, но полковник смотрел на меня добродушно. — Видите, и без вас справились… Стойте спокойно и не рвитесь в самое пекло, вас все равно туда не пустят.

Я прислонилась к осине.

Из дома вышли несколько человек в камуфляже, с «Калашниковыми». За ними — Гурджиев, держа руки за спиной.

Я не увидела, в «браслетах» ли они. На Гурджиеве был надет тот самый пиджак в блестках. Снежинки в свете прожектора падали на его густую гриву. Человек с видеокамерой фиксировал каждый его шаг.

Вдруг Гурджиев остановился и посмотрел прямо туда, где стояли мы с Виктором Палычем. Не знаю, увидел ли Георгий меня. Но мне показалось, что он улыбнулся.