Подбегая к дому, я с аллюра перешла на шаг — свет в окнах все равно не горел. А это означало, что Модестов опять остался внеурочно сражаться со злом и в квартире меня никто, кроме двух голодных кошек, не ждал. Я содрогнулась, вспомнив, каким обычно презрительным взглядом меня одаривает кошка Ксюша, как будто говоря: «Ах, какая бездна ответственности! Может быть, вообще не стоило заводить домашних животных, если нет возможности уделять им внимание?» Я еще больше сбавила ход.

— Эй! Подруга! Я тебя уже полтора часа жду, а ты даже не торопишься. — Из темноты лестничной площадки, шурша пакетами, вынырнула Юлька. В одной руке она держала до половины обгрызенный батон, в другой — литровый пакет кефира, который, по моим подозрениям, был пуст тоже наполовину.

Тут я вспомнила, что вчера позвонила Юле, своей необремененной мужем и детьми подруге журфаковских времен, и нажаловалась на вечно отсутствующего Модестова. Упрек в равнодушии достался и ей, поскольку она, будучи единственным человеком, способным общаться со мной не только на тему беременности и внутриутробного воспитания ребенка, лишила меня этого общения. Я, видимо, переборщила, описывая свое настроение, потому что Юлька примчалась спасать меня из депрессии едой (самое лучшее, по ее мнению, средство от всех болезней и капризов).

— А я была сегодня у доктора Дятлова, — объявила я, глядя как Юля энергично разгружает сумки и одновременно пытается высвободить ноги от облепивших их кошек.

— Ничего себе! Раньше ты без него прекрасно справлялась. Ты бы лучше Модестова туда сводила. Если найдешь его…

— Ни я, ни Модестов в услугах сексопатолога не нуждаемся. Это сексопатолог нуждается в моих услугах.

— О! — Юлька внимательно посмотрела на меня, а голодная кошка Ксюша, воспользовавшись ситуацией, впилась когтями в пакет с крекерами.

— Кыш! Ничего странного: Дятлова обвиняют в том, что получал взятки за ложный диагноз «мужеложство», а также в том, что он сам не брезговал мальчиками. Но он не такой, я знаю. Это его врачи-завистники подставили.

— А как ты это собираешься доказать?

— Вот в этом-то вся и проблема. Говорят, следователь Пулеев, который ведет дело Дятлова, и слышать ничего не хочет в его оправдание. Но что-нибудь придумаю.

— Пулеев? Ха-ха-ха. — Юлька залилась таким громким смехом, что голодные кошки предпочли отойти на несколько метров в безопасную зону. — Делом Дятлова занимается Пулеев? Ну, тогда твоему Дятлову уже ничего не поможет.

— Почему это? Он так не любит доктора?

— Мягко сказано — не любит. Он его ненавидит! Ты не слышала о недавнем нововведении: всю порнуху разрешили к продаже, назвав ее эротикой.

Только кроме зоо-, педо-, некро-и еще какой-то филии. Так вот, мало того, что Дятлов стал инициатором этого законопроекта, так он еще и взялся просматривать кучу порнухи, дабы отделять зерна от плевел. А Пулеев входил в ту же комиссию по принятию этого революционного решения, и сказать, что он был против, значит не сказать ничего.

Он был просто в ярости, наверное из-за того, что теперь все менты лишаются хорошей кормушки: раньше они бабки получали за выдачу разрешений киоскам на продажу порнухи, а теперь, когда порнуха — уже не порнуха, с кого деньги получать? Раньше же на этом бизнесе вся ментовка кормилась, и прокуратура свою долю получала за то, что знала, но молчала.

— Ты писала об этом в своем «Телескопе»?

— Писала, писала. Так вот, когда была пресс-конференция по поводу новых правил определения порнографии, слово взял Дятлов. Ты бы видела лицо Пулеева в этот момент — он весь побелел, покрылся испариной, задрожал как кобель перед случкой. Короче, он готов был убить доктора на месте.

— Так что брал Дятлов взятки или не брал — сидеть все равно будет, — заключила Юлька, механически поедая предназначенные для моей депрессии крекеры.

— Слушай, а вдруг этот Пулеев сам сфабриковал дело против доктора? На фоне разногласий насчет нравственных аспектов популяризации секса… Юлька, ты решила слопать все, что принесла?

— Нет, оставлю чуть-чуть кошкам. Кстати, как твой фонтан?

— О, я его почти придумала. Пошли, я покажу, как это будет выглядеть.

Поскольку Юлька страдала отсутствием пространственного воображения, то фонтан пришлось нарисовать мелом на ковре. И пока мы спорили, как можно отобразить верхнюю его часть, пришел Модестов. К сожалению, появление нового архитектурного сооружения не было пока согласовано в его инстанции, и нам с Юлькой пришлось соврать, что это магический круг, отгоняющий злых духов. Модестов, который в последнее время уделял много внимания проблеме церковного дела в России, сказал, чтоб мы стерли эту гадость, и пообещал, что на днях приведет батюшку, чтобы тот освятил наше жилище.