он напоминал статую.

— Это королева Виктория, — сообщила мне мисс Бристол (я уже шел рядом с ней). Она указывала на настоящую статую: маленькая выцветшая мраморная леди с короной и скипетром и таким лицом, будто у нее запор, сидела на троне с грядкой ярких цветов у подножья.

Я немного нахмурился и покачал головой.

— Могли бы здесь ее похоронить.

Мисс Бристол взглянула на меня в замешательстве, но ее смущение длилось всего секунду и сменилось новой улыбкой.

— А вы хуже, чем я думала.

— Да, это точно, — бодро ответил я. — Лучше вам узнать об этом заранее.

Вокруг сидящей каменной королевы виднелось несколько розовых зданий в колониальном стиле, окружавших сурового монарха.

— Это парламентская площадь, — объяснила мисс Бристол.

Но мы шли не туда. Мы остановились рядом с оградой парка, где несколько кэбов с высокими крышами поджидали пассажиров, которые сегодня почему-то не очень спешили воспользоваться ими. Возницы-мулаты сидели ссутулившись на козлах и дремали под широкими соломенными шляпами с загнутыми вниз полями.

Один из возниц, однако, не спал: худой, очень черный джентльмен в свободном белом одеянии, с дружелюбным лицом и коротко подстриженными курчавыми волосами. На вид ему было от сорока до шестидесяти. Его кэб с передним и задним сиденьями и сатиновыми занавесками казался большим и красивее других.

— А, мисс Бристол, ваш гость уже приехал.

Возница спрыгнул со своего насеста и помог мне пристроить сумку сзади кэба.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Он широко улыбнулся, сверкнув золотым зубом.

— Меня зовут Сэмьюэл, мистер. Я работаю на сэра Гарри. Если вам нужно чего, скажите, мистер.

— Спасибо, Сэмьюэл, — снова сказал я, протягивая ему руку. Он радостно пожал ее. Потом я опустил заднюю занавеску и помог мисс Бристол забраться в экипаж. Она была так близко, что у меня чуть не закружилась голова.

Я устроился рядом, положив свой пиджак на колени.

— Вы пахнете лучше, чем все цветы Нассау, если позволите. После того как на меня повлияла погода, я могу смело сказать это, мисс.

Она немного посмеялась, но приняла мой комплимент.

— Мой грех, — сказала она.

— Простите?

Когда она повернулась ко мне, ее широкополая соломенная шляпа задела меня по лбу.

— Так называются духи: «Мой грех». Недорогая импортная парфюмерия — одно из преимуществ жизни здесь.

Наш кэб быстро покатился по левой, как в Англии, стороне дороги и выехал на Бэй-стрит — главную улицу города, идущую параллельно набережной. Это был район магазинов. Вдоль зеленой улицы тянулись антикварные лавки, тоже предлагающие купить соломенные шляпки, морские раковины и черепашьи панцири. Лавки располагались в старых каменных зданиях с мощными штормовыми ставнями и черепичными навесами для тени. Редкие поддерживающие перекрытия напоминали мне оглобли, как их, должно быть, еще иногда использовали. Этот налет Дикого Запада сглаживали современные, важно выглядевшие позолоченные надписи: названия экспортно-импортных компаний и имена бухгалтеров, юристов, бизнесменов страховых агентов и агентов по вопросам недвижимости, чьи офисы скрывались в антикварных лавках.

Казалось, мисс Бристол забавлялась, наблюдая, как я разглядываю все это.

— Каждому хочется иметь свой офис на Бэй-стрит, мистер Геллер. Это место, где находятся деньги Нассау.

— А у сэра Гарри тоже здесь офис?

— Нет. Я сказала — деньги, а не богатство.

Наша повозка катилась мимо галантерейных магазинов, торгующих спиртным, пивных баров, отеля «Принц Джордж», кинотеатра «Савой», продуктового, не слишком оживленного рынка.

— Почти пусто сегодня, — заметила мисс Бристол.

Ее музыкальный голос смешивался с постоянным звоном колокольчика на козлах.

— Большинство пиратов Бэй-стрит сейчас в отпуске в Штатах...

— Пиратов Бэй-стрит? — переспросил я.

— Так здесь называют всех этих коммерсантов — богачей с этой улицы. Ребята с Бэй-стрит и бароны Бэй-стрит.

Для «почти пусто» на широкой главной улице было многовато транспорта: мимо текла странная смесь экипажей, американских и английских автомобилей, велосипедов, огибающая редкие тележки с тюками губок, влекомые лошадьми.

— Очень интересно, — произнес я.

— Интересно?

— Я уже слышал кое-что о Бэй-стрит еще в Чикаго.

Под широкополой шляпкой сузились большие ореховые глаза; ресницы затрепетали, как перышки колибри.

— Правда, мистер Геллер? А почему вы интересовались нашей Бэй-стрит там, откуда вы приехали.

— Ее еще называют «спиртная улица», не так ли? — ответил я вопросом на вопрос.

— Да, конечно. Я и не думала, что вы — знаток наших краев, мистер Геллер.

— Да нет, какой я знаток. Просто помню, что Нассау — далеко от США, а еще в нем не было введено запрета на свободную продажу спиртного. Кое-кто нажил на этом неплохие деньги.

— Многие сколотили на этом состояния, — сказала она таинственно.

— Но не сэр Гарри?

— Нет, конечно, нет. Зачем делать деньги на виски, когда под рукой золото.

Вдруг меня опять прошиб пот. Ведь эти типы, сколотившие состояние в Нассау во время сухого закона, должны были иметь связи с гангстерами. А что, если эти связи еще сохранились?

Этого было достаточно, чтобы заинтересоваться, кто скрывается за ставнями и позолоченными вывесками над антикварными лавками. Когда не проводят отпуск в США, естественно.

— А вот где вы остановитесь на ночь, — продолжала говорить мисс Бристол, указывая на последнее по Бэй-стрит неуклюжее розовое здание в полуколониальном, полумавританском стиле, напоминающее гигантский пирог. — Этот отель принадлежит сэру Гарри.

— Не может быть!

Ее смех звучал почти язвительно!

— Несколько лет назад сэр Гарри вошел в ресторан этого отеля, и метрдотель не узнал его. Дело в том, что сэр Гарри одевается... непретенциозно, скажем так. Даже несколько... нестандартно.

— Правда? — произнес я, наслаждаясь необычным, похожим на французский, акцентом, который она делала на последние слова.

— И вот как-то раз сэр Гарри явился туда в шортах и сандалиях. Он выглядел, может быть, чуть-чуть неряшливо, и ему не дали столик. А на следующий день сэр Гарри... купил весь отель за миллион долларов и снова пришел туда, заказал столик, и все повторилось сначала. Только на этот раз он выгнал метрдотеля.

— Что ж, я постараюсь держать свое мнение о наряде сэра Гарри при себе.

Она снова засмеялась своим музыкальным смехом.

— Иногда лучше хранить молчание.

Она была удивительно мила, эта Марджори Бристол. Интересно, где она это приобрела такой