Пете показалось, что он провалился в прорубь, он даже – совершенно непроизвольно – сделал ртом такой звук, будто захлебнулся. С отчаянием посмотрел по сторонам, ища помощи. Но все вокруг были заняты, а математик смотрел в сторону сквозь очки, в стеклах которых выпукло и очень отчетливо отражались два больших классных окна с зеленью гимназического сада, с голубыми куполами Пантелеймоновского подворья и даже с каланчой Александровского участка, на которой висело два черных шарика, означавших, что во второй части – пожар.
Считать до миллиона… Петя погиб!
– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… – старательно начал мальчик, исподтишка загибая пальцы и блудливо, но грустно улыбаясь, – восемь, девять, десять, одиннадцать…
Математик бесстрастно смотрел в окно. Когда удрученный мальчик произнес «семьдесят девять», учитель сказал:
– Достаточно. Таблицы умножения учил?
– Одиныжды один – один, одиныжды два – два, одиныжды три – три, – быстро и звонко начал Петя, боясь, чтобы его не прервали, но преподаватель кивнул головой:
– Будет.
– Я еще знаю сложение, вычитание, умножение и деление!
– Будет. Ступай дальше.
Что ж это такое, рта не дают открыть! Даже обидно!
Петя перешел к следующему преподавателю, с орденом, просвечивающим сквозь сухую бороду.
– Читай вот до сих пор.
Петя с уважением взял книгу в мраморном переплете и посмотрел на толстый желтый ноготь, лежавший на крупном заголовке «Лев и собачка».
– «Лев и собачка, – начал Петя довольно бойко, хотя и запинаясь от волнения. – Лев и собачка. В одном зверинце находился лев. Он был очень кровожаден. Сторожа боялись его. Лев пожирал очень много мяса. Хозяин зверинца не знал, как тут быть… «
– Хватит.
Петя чуть не заплакал. Еще даже не дошло до собачки, а он уже – «хватит»…
– Стихотворение какое-нибудь на память знаешь?
Этого момента Петя ждал с трепетом тайного торжества. Вот тут-то он себя наконец покажет в полном блеске!
– Знаю «Парус», стихотворение М. Ю. Лермонтова.
– Ну, скажи.
– Сказать с выражением?
– Скажи с выражением.
– Сейчас.
Петя быстро отставил ногу, что являлось совершенно необходимым условием выразительного чтения и гордо закинул голову.
– «Парус», стихотворение М. Ю. Лермонтова! – провозгласил он с некоторым завыванием. –
Наскоро сделав обеими руками знак удивления и вопроса, он продолжал торопясь сказать как можно больше, пока его не остановили:
Петя торопливо показал жестом «увы», но преподаватель успел замахать руками:
– Хватит.
– Я сейчас кончу, там еще чуть-чуть, – простонал мальчик. –
Под ним струя светлей лазури…
– Хватит, хватит. Иди домой.
– А еще больше ничего не надо? Я еще знаю «Как ныне сбирается… «, стихотворение А. С. Пушкина.
– Ничего больше не надо. Можешь сказать родителям, что ты принят. Вот и все.
Петя был ошеломлен. Он минуты две стоял посредине класса, не зная, что же теперь делать.
Казалось совершенно невероятным, что это страшное и загадочное событие, к которому он с трепетом готовился все лето, уже совершилось.
Наконец мальчик неловко шаркнул ногой, споткнулся и бросился из класса. Но через секунду как очумелый вбежал назад и спросил прерывающимся от волнения голосом:
– Гимназическую фуражку уже можно покупать?
– Можно, можно. Ступай.
Петя ворвался в приемную, где на золоченом стуле под гипсовым бюстом Ломоносова сидела тетя в летней шляпе с вуалью и в длинных перчатках.
Он кричал так громко, что его, несомненно, слышали на улице извозчики.
– Тетя! Идем скорее! Они сказали, что уже надо покупать гимназическую фуражку!
29 АЛЕКСАНДРОВСКИЙ УЧАСТОК
Ах, какое это было блаженство – покупать фуражку!
Сначала ее долго примеривали, потом торговались, потом выбирали герб, эту изящнейшую серебряную вещицу. Она состояла из двух скрещенных колючих веточек с «О. 5. Г. « между ними – вензелем Одесской пятой гимназии.
Герб выбрали самый большой и самый дешевый, за пятнадцать копеек.
Приказчик проткнул шилом две дырки в твердом околыше синей касторовой фуражки и вставил в них герб, отогнув с внутренней стороны латунные лапки.
Дома фуражка с гербом вызвала общий восторг. Все норовили потрогать ее. Но Петя не давал. Любоваться – пожалуйста, любуйтесь, а руками не хватать!
Папа, Дуня, Павлик – все наперебой спрашивали: «Сколько стоит?», как будто в этом было дело.
Петя горячо отвечал всем:
– Руб сорок пять фуражка и пятнадцать герб, да это что? Вот если бы видели, как я выдержал экзамен, вы б тогда знали!
Глядя на фуражку, Павлик завистливо косил глаза и сопел, каждую минуту готовый зареветь.
Затем Петя побежал показывать фуражку вниз, в лавочку, Нюсе Когану.