— Думаю, я честно послужил казне, — добавил он. — Не знаю, что от меня хотят все эти господа.

Золотистый солнечный свет падал сквозь листву лип на одну сторону кареты. Фентон, выглянув из окошка, увидел зрелище, взбодрившее его, словно звуки старой песни. По направлению к его дому скакали Джордж Харуэлл, разодетый в пух и прах, и мистер Рив в поношенном и залатанном черном костюме. Качество их лошадей соответствовало одежде всадников. Казалось, они высматривают на дороге кровавые пятна, давно смытые дождем.

Когда они сворачивали к конюшням, до сидящих в карете долетели обрывки беседы.

— Значит, у тебя появилась новая девушка, — послышался хриплый серьезный голос мистера Рива. — Это хорошо.

— Я же сказал Нику Фентону, что найду ее без труда, — с гордостью заявил Джордж, — и будь я проклят, если я этого не сделал! Ах, что за женщина! Ее губы, словно две вишни! Ее…

Более интимные подробности замерли вдали.

— Смотрите, милорд! — заговорил Фентон, кивая на солнце. Он был искренне обеспокоен настроением Дэнби. — Еще не вечер. Мы ужинаем очень рано. Вам необходимо отвлечься от государственных дел. Разве вам могут повредить каплун и бокал вина?

Казалось, Дэнби сбросил с плеч тяжкую ношу.

— Ну-у, — протянул он, — пожалуй, мой мальчик, это и впрямь мне не повредит.

Импровизированный ужин оказался приятным и веселым, как и большинство импровизированных мероприятий. Лидия, действующая за сценой, решила подать горячих и холодных каплунов в количестве, с которым едва ли мог справиться даже Джордж, печеную картошку и огромный круг сыра.

Все это она обеспечила так быстро, что Фентон только диву давался. Еще больше его удивила скорость, с которой Лидия переоделась. На ней было голубое с оранжевым шелковое платье, сверкающее бриллиантами. Все это подчеркивало красоту ее лица, глаз и волос.

Милорд Дэнби отвесил Лидии такой изысканный поклон, что Джордж позавидовал ему, и поцеловал ей руку со столь остроумным комплиментом, что вызвал зависть у Фентона.

Фентон сидел во главе стола, Дэнби слева от него, а Лидия справа. Мистер Рив, державшийся вначале величаво, словно старый архиепископ в присутствии лорд-казначея, разместился справа от Лидии. Джордж, глядя на Дэнби и мистера Рива, нервничал и едва не пролил на стол подливу. Но вино хорошо подействовало на всех.

За дружеским столом никто, разумеется, не носил шляп. Свечи на столе отбрасывали отблески на локоны париков. Нэн Кертис пережарила всю картошку, но так делают все кухарки, и никто не обратил на это внимания. За каждым стулом стоял слуга, и Джайлс, выпрямившись за спинкой стула Фентона, давал слугам указания движением глаз.

Стоило Джорджу или мистеру Риву попытаться задать вопрос о недавних событиях, как Фентон ловко изменял тему, рассказывая пикантные анекдоты. Остальные, включая Лидию и Дэнби, также занялись рассказыванием анекдотов, главным образом о подмастерьях и женах их хозяев, вызывавших бурный хохот собравшихся. Вино текло все быстрее и быстрее.

Постепенно застольная беседа сосредоточилась на новой любовной истории Джорджа. Лидии наконец удалось добиться от него ответа.

— Джордж! — взмолилась она, позволяя в шестой раз наполнить вином свой серебряный кубок, — расскажите нам о ней! Иначе я, честное слово, не смогу заснуть от любопытства!

Джордж, наевшийся до отвала, махнул рукой с царственным видом.

— Тогда, im primis102, — промолвил мистер Рив, снова приобретший облик судьи, — сообщи нам ее имя.

— Ее имя, — с гордостью ответил Джордж, — Фанни!

— Ну-ну! — сказал судья, постучав пальцем по столу. — Это всего лишь увертка! Как ее полное имя? Или она отказалась его назвать?

— Какого дьявола она будет отказываться? Ее зовут Фанни Брискет.

— Могу я спросить, лорд Джордж, — вежливо осведомился Дэнби, чье лицо от избытка вина приняло совиное выражение, — как вы познакомились с этой молодой леди?

Физиономия Джорджа, и без того красная, покраснела еще сильней.

— Сказать по правде, — кашлянув, ответил он, — это произошло в борделе.

Последовала буря аплодисментов, смешивавшихся с ударами рукояток ножей по столу. Лидия успокоила Джорджа, подумавшего, что над ним смеются.

— Джордж, дорогой! — воскликнула она, оперевшись локтями на стол, поддерживая голову ладонями и пытаясь посмотреть Джорджу в лицо, которое загораживали многочисленные серебряные канделябры. — Расскажите об этом доме — как он был меблирован, и вообще какая там обстановка!

— Ага! — отозвался Джордж. — Это важные подробности! Ибо упомянутое заведение не имело ничего общего с Уэтстоун-Парком.

Уэтстоун-Парк был не парком, а улицей, где обитала добрая половина лондонских шлюх.

— Да! — продолжал Джордж, с отвращением отмахнувшись от Уэтстоун-Парка. — Это истинный храм Венеры, предназначенный исключительно для джентльменов! — Внезапно он воскликнул: — Будь я проклят, Ник! Я же говорил о нем тебе в тот день!

Фентон глотнул из кубка Лидии. За последнее время он приобрел привычку выпивать изрядное количество кларета за ужином и с этой целью держал графин у себя в комнате. Но сейчас, будучи хозяином, он пил мало и сохранял ясную голову.

— В какой день? — спросил Фентон.

— Черт возьми! Да в тот день, когда мы с тобой разыскивали аптеку на Аллее Мертвеца, и ты проткнул шпагой двух забияк! Я начал тебе рассказывать об этом заведении, но ты был так поглощен своими мыслями, что едва не свалился в канаву.

— Да, я помню это.

— Ну, — вмешался мистер Рив, — так что касается борделя…

— Так вот, — продолжал Джордж, обводя сидящих за столом слегка остекленевшими глазами. — Как-то раз я обедал в «Радуге»и после обеда задумался, может ли где-нибудь существовать подобный храм, который я представлял в своем воображении. Я задал этот вопрос обедавшему со мной другу — не стану называть вам его имени, так как он дерзкий нахал.

«Неужели ты такой болван, — сказал он, — что не знаешь о существовании подобного дома в двух шагах отсюда?» Можете себе представить, что я ответил. «Если ты сомневаешься, — заявил он, — я покажу тебе его и научу, как туда попасть». «Laus Veneris!103 — воскликнул я, побуждаемый любопытством и страстью ко всему новому. — Пошли!»

Когда, выйдя на улицу, я увидел этот дом, то решил, что мерзавец злоупотребил моей доверчивостью. Это был вполне респектабельный высокий кирпичный дом, у дверей которого стоял привратник с жезлом. «Как бы то ни было, — подумал я, — у меня в карманах полно гиней, так что я моту себе позволить удовлетворить свое любопытство. А если мошенник меня обманул, то я поступлю с его башкой, как с пробкой в бутылке!»

«Парень! — вежливо обратился я к привратнику, — не сдаются ли здесь комнаты?»И он ответил мне именно так, как говорил мне приятель. «Да, сэр, и вы можете их посмотреть, если соблаговолите войти».

Джордж сделал паузу.

Видя, что завладел вниманием собравшихся, он осушил до дна серебряный кубок с Канарским, который тут же был наполнен вновь, и устремил на слушателей пьяный, но добродушный взгляд,

— Хм! — громко произнес Джордж, стараясь скрыть, что он только что рыгнул. — Так на чем я остановился?.. Ага! Как только я вошел, меня встретила серьезная пожилая матрона. Она отвела меня в свою приемную, весьма изящно меблированную, где окинула пристальным взглядом, явно стремясь выяснить, насколько полны мои карманы,

Облаченный в оранжевый с серебром камзол Джордж протянул руку, унизанную перстнями с рубинами, сапфирами и бриллиантами.

— Матрона была полностью удовлетворена. Не сомневаюсь, милорд, — добавил Джордж,