говорит, как говорит и что говорит. И из этих трех вещей наименьшее значение имеет третья». Это преувеличение? Да, но сквозь него просвечивает истина.
Эдмунд Берк писал речи, столь совершенные по логике, аргументации и построению, что их теперь изучают как классические образцы в половине колледжей его страны, но Берк был никуда не годным оратором. Он не обладал способностью преподносить свои перлы, делать их интересными и убедительными. Поэтому в палате общин его называли «обеденным колоколом». Когда он поднимался на трибуну, члены палаты начинали кашлять, шаркать ногами и толпами покидали зал.
Если вы изо всех сил бросите в человека пулю со стальной оболочкой, вы даже не порвете его одежду. Но если вы поднесете порох к сальной свечке, вы пробьете ею сосновую доску. Должен с сожалением сказать, что многие речи типа сальной свечи с порохом производят больше впечатления, чем речь со стальной оболочкой, произнесенная вяло.
Поэтому тщательно следите за своей манерой изложения.
Что делает универсальный магазин, когда доставляет купленный вами товар? Разве шофер просто бросает пакет в вашем дворе? Разве передать вещь — то же самое, что вручить ее? Почтальон, приносящий телеграмму, доставляет ее непосредственно тому, кому она адресована. Но удается ли это всем ораторам?
Разрешите мне привести пример, типичный для тысяч выступающих.
Как-то раз я поселился в Мюррене, летнем курорте в Швейцарских Альпах. Я жил в отеле, принадлежавшем одной лондонской компании, и эта компания обычно присылала каждую неделю двух лекторов для выступлений перед гостями. Сначала приехала известная английская писательница. Она говорила на тему «Будущее романа». Она призналась, что не сама выбрала эту тему, и получилось, что она говорила вещи, не интересовавшие ее настолько, чтобы стоило высказываться. Она наскоро набросала какие-то отрывочные заметки и стояла перед слушателями, не проявляя к ним никакого интереса, глядя то поверх их голов, то в свои записи, то на пол. Она бросала свои слова как бы в безвоздушное пространство монотонным голосом, с отсутствующим видом.
Выступать так — значит вообще не выступать. Это разговор с самим собой. И никакого контакта со слушателями. А для хорошего выступления самое главное — именно ощущение контакта с аудиторией. Слушатели должны чувствовать, что некое послание идет непосредственно из головы и сердца оратора к их сознанию и к их сердцам. Та речь, которую я только что описал, могла быть с тем же успехом произнесена в песчаной безводной пустыне Гоби. И действительно, она звучала так, как будто была произнесена в подобном месте, а не перед группой живых людей.
Подача материала является одновременно очень простым и очень сложным процессом. Этот процесс очень часто не правильно понимают и не правильно осуществляют.
О том, каким должно быть выступление, написано очень много вздора и пустой болтовни. Его оплели всякого рода правилами и ритуалами и придали ему нечто таинственное. Старомодная «элоквенция» (красноречие), этот кошмар, поношение божеского и человеческого, часто придавала ему нелепый вид. Деловые люди, отправляясь в библиотеку или книжный магазин, находят там книги об «ораторском искусстве», которые оказываются совершенно бесполезными. Несмотря на прогресс, достигнутый в других отношениях, некоторых школьников до сих пор заставляют декламировать высокопарные речи Вебстера и Ингерсолла — нечто столь же устарелое и далекое от духа нашего времени, как шляпки миссис Вебстер, если бы они вдруг воскресли и появились в них.
Со времен Гражданской войны в США возникла совершенно новая школа публичных выступлений. В соответствии с духом времени, речь стала простой и ясной, как телеграмма. Современная аудитория не будет терпеть словесных фейерверков, бывших когда-то в моде.
Современная аудитория — будь то пятнадцать человек на деловом совещании или тысяча человек под тентом — хочет, чтобы оратор говорил так же просто, как и в личной беседе, и вообще в той манере, как будто он беседует с одним человеком.
В такой же манере, но не с такой же силой, иначе его просто не расслышат. Чтобы казаться естественным, он должен, выступая перед сорока слушателями, затрачивать гораздо больше энергии, чем говоря с одним человеком. Точно так же, как статуя, находящаяся на крыше здания, должна быть огромных размеров, чтобы наблюдатель, находящийся на земле, воспринимал ее как фигуру обычной величины.
Когда Марк Твен закончил свою лекцию на одном руднике в Неваде, к нему подошел старый старатель и спросил:
«Это у вас естественная манера говорить?»
Именно это нужно аудитории: «естественная манера говорить», немного аффектированная.
Говорите на заседании объединенного благотворительного фонда точно так же, как если бы вы говорили с Джоном Генри Смитом. Ведь члены фонда — не что иное, как сумма Джонов Генри Смитов. Разве те же приемы, которые уместны при разговоре с этими мужчинами и женщинами, не пригодны при разговоре с ними как с коллективом?
Я только что описал выступление одной писательницы. В том же зале, где выступала она, я имел удовольствие через несколько дней слушать известного физика, сэра Оливера Лоджа. Его тема была «Атомы и миры». Он посвятил ей больше полувека размышлений и трудов, опытов и исследований.
То, что он говорил, исходило из сердца, ума, было частью его жизни, это было то, что ему очень хотелось высказать. Он забыл — и я благодарил за это бога, — что он пытается только рассказать слушателям об атомах, рассказать точно, ясно и убедительно. Он искренне старался, чтобы мы видели то, что видел он, и чувствовали то, что чувствовал он.
И каков же был результат? Он сделал замечательный доклад. В нем было и обаяние, и сила. Лодж был исключительно талантливым оратором, но я убежден в том, что он не считал себя оратором. Я убежден также, что лишь немногие из слушавших считали его оратором.
Если вы, читатели этой книги, будете говорить публично таким образом, что ваши слушатели будут подозревать, что вы обучались ораторскому искусству, вы не сделаете чести автору. Ему хочется, чтобы вы говорили с такой естественностью, чтобы вашим слушателям и в голову не приходило, что вы прошли подготовку. Хорошее окно не привлекает к себе внимания. Оно только пропускает свет. Таков и хороший оратор. Он так естественен, что слушатели не замечают его манеры говорить, они замечают только предмет, о котором идет речь.
«Все машины Форда совершенно одинаковы, — говаривал их создатель, — но не существует двух совершенно одинаковых людей. Каждая новая жизнь — это нечто новое под солнцем; никогда ранее не было ничего в точности такого же и никогда больше не будет. Молодой человек именно так должен смотреть на себя — он должен искать ту единственную искру индивидуальности, которая отличает его от других людей, и разжигать ее всеми силами. Общество и школа могут попытаться потушить эту искру, они хотят стричь всех под одну гребенку, а я говорю: не давайте искре погаснуть — это ваше единственное основание для того, чтобы играть важную роль».
Все это вдвойне правильно в отношении оратора, выступающего перед аудиторией. На свете нет человека, подобного вам. Сотни миллионов людей имеют два глаза, нос и рот, но никто из них не выглядит в точности так же, как вы, никто из них не имеет в точности таких черт лица, такого склада ума, как вы. Немногие из них будут говорить и выражать свои мысли в точности так, как вы, если вы говорите естественно. Другими словами, у вас есть индивидуальность. Для вас, как оратора, это самое драгоценное достояние. Держитесь за него. Лелейте его. Развивайте его.
Это та искра, которая внесет силу и искренность в вашу речь, «это ваше единственно подлинное основание для того, чтобы играть важную роль».
Сэр Оливер Лодж говорил не так, как другие, потому что сам был не таков, как другие. Манера говорить у этого человека была такой же частью его индивидуальности, как борода и лысина на голове. Если бы он пытался подражать Ллойд Джорджу, его речь звучала бы фальшиво, ничего бы не
