Видимо, правы те наблюдатели и исследователи «оранжевой» революции на Украине, которые считают, что нынешняя власть РФ противостоять попытке аналогичной революции не сможет. Опыт «оранжевых» революций — не только на Украине, но и в Сербии, Грузии и Киргизии — показал, что нынешняя власть РФ не обладает ресурсами и доводами, с помощью которых она могла бы защититься от этой революции в канонах реакции, традиционной контрреволюции «полицейского» типа, даже посредством создания организаций «контрреволюционных бой-скаутов». Подорвана культурная гегемония этой власти, и второго дыхания не ожидается. Любая общественная сила, которая поставит перед собой задачу просто защитить эту власть от «оранжевых», сыграет реакционную роль, растрачивая свой потенциал ради консервации или даже создания благоприятных условий для развития кризиса.

Постсоветская власть унаследовала родовой порок номенклатурно-сословной власти позднего СССР, и не может выполнить дело «отца» народа. Она просто не понимает, что происходит с народом, она с поразительной тупостью плюет ему в душу, считая, что граждане — даны, как дан ландшафт страны. Никуда не денутся!

Р.Шайхутдинов пишет: «Это происходит не только на Украине, но и в России, поскольку власти наших стран рассматривают свой народ как неисчерпаемый ресурс, а может быть, и как материал, как то, что всегда было и будет, к чему не надо прилагать никаких усилий. Каждый человек рассматривается властью как обуза, как объект бюджетных трат, поэтому чем меньше будет населения, тем лучше: оно должно достичь таких размеров, чтобы власть могла бы с ним без труда управляться. После этого не надо удивляться, что целые области (типа Сахалина, Владивостока или Калининграда в России или Львовщины или Волынщины на Украине) готовы без труда перекинуться под иную юрисдикцию, а выпускники самых престижных вузов куют экономическое процветание США. Попытки выращивать нужных людей делаются на нашем постсоветском пространстве на редкость неуклюже и неэффективно, с использованием устарелых идеологических приёмов, а в это время власти Европы и США создают для себя граждан на чужих территориях»365.

Как же можно решить столь противоречивую задачу? Ведь надо не допустить, чтобы эта власть совершила «самоубийство», сдав страну «оранжевым» — значит, надо бороться с властью. При этом надо не ослабить власть настолько, чтобы «оранжевые» смогли сломать нашу больную государственность. Значит, надо бороться с «оранжевыми». Но очевидно, что по многим вопросам власть и «оранжевые» заодно — как можно устоять против их давления и ударов? Как вообще можно обратиться к людям, которых власть оскорбила до глубины души, и сказать им: «Не дайте добить эту антинародную власть!»?

А. Чадаев пишет: «Успех контрреволюции возможен только тогда, когда она сама выполняет задачи, которые ставит перед собой революция; когда её целью является не сохранение существующего порядка любой ценой, а такое его видоизменение, которое лишает революцию „воздуха“, сводит на нет „революционную ситуацию“. Тогда она втягивает в себя революционную энергетику, распыляет её на новые объекты, изматывает революцию в бесконечной борьбе за право диктовать условия и рамки»366.

Как же можно «втянуть в себя революционную энергетику», если сама технология революции постмодерна обессиливает общество, превращает граждан в созерцателей бесконечного одурманивающего спектакля? Существует ли вообще идейное и духовное пространство, на котором может быть побеждена манипулятивная сила постмодерна? На наш взгляд, несомненно существует. В общем случае оно существует для всех постсоветских республик, но особенно созрели для него предпосылки в РФ.

Идейное основание, на котором может быть выстроена оборона от соблазнов «оранжевой революции» — это соединение двух больших и, казалось бы, очень далеких друг от друга духовных пространств. Одно из них — это наша коллективная историческая память (говоря высоким слогом, наши архетипы коллективного бессознательного). Это память об Отечественных войнах, как особом неизбывном, предназначенным судьбой срезе всего нашего народного бытия. Эти войны мы можем выиграть, это исторический факт. Второе пространство — опыт наших цивилизационных поражений, включая последнее. В нашей культуре есть свои подходы и методы для рефлексии, анализа таких поражений. Эти методы плохо формализованы и изложены, но это дело поправимое. Сейчас идет невидимая, но интенсивная работа по освоению этого опыта, и она начинает давать плоды.

На пересечении этих двух «срезов» и рождается новый язык, новые интеллектуальные инструменты для выработки проекта, происходит пересборка идеологических конструкций. Здесь и находится та полоса, на которой энергия части «оранжевых» может быть перенацелена на общий проект.

В этой интеллектуальной работе более трудной задачей является обращение к коллективной памяти, а не к рациональному расчету. Рефлексия на рациональном уровне хотя и идет с трудом, но все же дается легче — помогает пока еще довольно высокий образовательный уровень населения и высокая концентрация в нем интеллигенции. Другое дело — наше коллективное бессознательное. Мы, в массе своей, вообще не учились с ним «работать», обращение к этим духовным материям считалось чем-то предосудительным, чуть ли не как обращение к мистике. Да и сегодня положение не намного лучше, здесь мы легко впадаем в патетику, а это сразу отвращает людей.

И в то же время мы знаем, что чаяния людей глубоки и сильны, люди их оберегают и исповедуют почти тайно. Фундаментальные неосознаваемые идеалы и архетипы сохранились в массовой культуре русского народа и большинства народов России, несмотря на острый культурный кризис, поразивший «верхние» слои сознания (стереотипы и идеологию). Мы должны на них опереться в трудный момент. Обратиться к архетипам — это значит ответить на чаяния людей, восстановить для них ядерную зону «образа истинности», невысказанных представлений о добре и зле. Именно через обращение к архетипам государство и может мобилизовать народ на Отечественную войну — причем так, что даже вестернизированная элита, исповедующая либеральные взгляды, соединяется с общинно-крепостным крестьянством в общем походе против «освободителя» Наполеона.

Архетипы закованы в броню традиции, коллективной памяти и предрассудков. Они с большим трудом поддаются воздействию манипуляции. Хотя эта защитная броня была сильно повреждена за последние 20 лет, она сохранилась и в последние годы даже восстанавливается. Поэтому главный инструмент антироссийской манипуляции в РФ — телевидение — работает почти исключительно на уровне идеологии и стереотипов.

К чаяниям народа смогли обратиться в 1917 г. большевики (в отличие от консерваторов, либералов и меньшевиков), а в начале 30-х годов Сталин (в отличие от большевиков-космополитов). После этого архетипы «ушли вглубь», а власть начала говорить на языке стереотипов и идеологии, что и привело к взаимному отчуждению между номенклатурой и народом. Архетипы коллективного бессознательного населения Белоруссии эффективно мобилизовал Лукашенко — благодаря сильной интуиции (причем мобилизовал помимо усилий политработников и идеологов — в этом заключается и хрупкость политической системы Белоруссии). Конкретная разработка этой проблемы здесь не рассматривается, она представляет собой особую программу.

Очевидно, однако, что ни нынешняя власть РФ, ни нынешняя организованная оппозиция не могут, каждая по своим причинам, обратиться к архетипам коллективного бессознательного. Все они уже слишком сильно связаны своим языком, стилем, доктринами и делами. Для появления политического субъекта, способного выразить чаяния народа, нужна «пересборка» всех наличных организованных сил с образованием принципиально новой матрицы, на которой соберется новое социокультурное сообщество, свободное и от советских, и от антисоветских слабостей.

Из этого следует, что новые культурные и организационные ресурсы, асимметричные ресурсам «оранжевой революции» и сравнимые с ними по мощности, должны быть созданы. И лучше всего, если они будут созданы в предреволюционный период — так, чтобы замещение «оранжевых» прошло быстро, не затягивая изматывающий страну хаос.

Они не могут быть созданы ни в лоне власти и под ее эгидой, ни в лоне и под эгидой какой-то устоявшейся готовой партии (будь то «Единая Россия» или КПРФ). В обоих случаях они создавались бы на готовой генетической матрице и унаследовали бы те самые культурные коды, которые, как мы