Кинороман, эпопея книг, викинги и греки, история России, черный памятник, белый снег. Сережа Шелест у Ларисы. Другой С. Книга имен, журнал, обложка. Черное и белое, поэма о мужском и женском. Космонавты-исследователи, их океан, сирены, шелк парусов, знамен.

Потоп платьев, а пока репетиция, повторение. Отвращение к игре, приступ жеманства, притворность. Отвращение не к игре, а к плохой игре, к плохому себе в игре. Сережа Ш. Рассказывает эпизод о встрече с Глюклей на темном проспекте Петроградской стороны. О том, как она стояла у яркой витрины и смотрела на людей в кафе. Его пронзила дикая жалость к девушке и он захотел даже пригласить ее, но не посмел. Как в кино.

Рассказ о фильме Полночные любовники. Персонаж Жана Марэ, харизм мужчины в сером плаще, девушка из магазина, новогодняя сказка начинается. Их короткий роман. Пробуждение, фальшивые деньги, разбитая мечта.

Воспоминание о Финляндии. Ее дым. Не чужой, не полынь. Лес, небо, дорога. Голубая и синяя вода, лебеди и Леда, миф, кентавры, магазины, туристы, тайная жизнь как у С.Д. Лыжи, солнечный путь, душ, кровать и постельное белье, камин. Язык как в Венеции. Девушки за стойкой бара, музыканты и юноши из книг. Финские идиллия и иллюзия. Путь как по воздуху, сиянье за окном. Илиада. Шелк моря и воздуха.

Слезы из фильма Параджанова, крики и стоны юношей, хрипы мужчин, девушки поют и вышивают по шелку. Дорога в далеком океане.

Середина жизни, открытие кругов. Тема неба над океаном. Воображение простора. Руки девушки, сцена в ресторане, возвращение под дождем. Фильм о террористке. Девушка в Удельной, правда, дорога в мифическую Сибирь. В снегах и шубах, красота иррационального. Мех и подкладка шубы. По ту сторону мечты.

Свет посередине жизни. Маленький финский городок, пицца-хауз, ресторанчик на автостанции, хозяин индийский гость с женой, тепло печи вместо далекой родины в Финляндии.

Мондиализация, слово, услышанное вчера по радио до поездки на Театральную площадь. Сгоревшая красная свеча и тень от еловых веток, шишек. Мемуары между двух снегов. Шелк. Мечты как у д., мешающие есть и пить, ходить. Летать или плыть лишь. Остается.

Небо, летчики, песня. Памятник Чкалову Валерию на берегу Волги, фотография, чтение стихотворения Б. Сандрара с учеником. Стопки для ликера, пальцы, спина в защитной одежде, мысли как у девушки спокойные и нежные. Женское беспокойство. Первобытный хаос, океан. С ветром, тучами. Скрипом мачт.

После академии денег — манеж искусств, кони у входа, картины, художники, артисты перформанса, хлеб, огурец, водка, Олег Иванович, бывший офицер, переводчик со своей спутницей. Царь Давид, поющий п., мрамор, скульптор Лотош. Лестница, музыка, говор внизу. Китт тон ами. Жизнь полна удивительных вещей. Перевод с французского. С языка на другой. Манеж: из жесты, платья, красный глаз камер. Ухо. Диктофоны, губы.

Слух и зрение технических средств, улавливание, насыщение слухом и глазом. Вход в манеж. Дорога в манеж. Лужа в метро, снег с ног. Тяжесть виевых век.

Возвращение из Финляндии в манеж. Корабль-бал. Пальцы в краске. Память и перевод. Ожидание на дорогах, трамвай и здания, перед сумерками. Из академии еду в манеж. Люди ждут. Терпение, формула красного. Остров снега, книга Агаты Кристи в руке женщины. Народ как в церкви в поездке. Дом Распутина, подготовка революции, быв. Семеновский плац, площадь перед театром, памятник Грибоедову. Спускаемся в город тьмы и огней после Финляндии. Рассвет, снег и Нева. Манеж, кони и люди, топот. Молчание вверху. Ищущие люди среди красок и линий в тьме мелодий. Свет. После ожидания: опера, балет, искусство сцены. Кинороман, путевые заметки, это японский фильм.

Этюды, полонезы, реквием. Вальсы, мазурки, марши. Адажио.

Визуальная радость, тактильные о. Поиск формулы. Листки, черное и белое. Кино тридцатых годов, шестидесятых. Расчеты спекулятивного ума, ступеньки, топтанье на месте. Победа над спекуляциями ума. Ум.

Между двух снегов юбилей. Воображаемая арка триумфа в виде беседки дружбы. Ночь, ощущения, до этого чтение Идиота. Настоящее кино. Компьютер ума, разговоры, равновесие. Черно-белое расчетов. Путевой дневник, свое чужое. Бессмысленный и красный от краски русский бунт. Манеж, кровь художников. Тело артистов, еда, красные салфетки в виде шахматных клеток. Клаузевиц, Жомини: продолжение и поиск средств. Возвращение с Глюклей по Мойке мимо Воспитательного дома, озарение пост фактум, после манежа жеманство.

Триумф римских солдат, их бесславный конец, дикая жалость, монумент. Чудо о змии, икона Св. Солдата с копьем. Победа над водкой русского народа. Джин в бутылке. Слова киевского князя. Равноапостольный святой, слова о водке до святости. Невозможность без веселого пития. Красный плащ, копье в пасти змея. Правда о Финляндии, поездка, погружение. На самом деле как будто в горы. Горний воздух, стекло, в голубом сиянии полет.

Попугай в клетке, Багдасарян. Птица, рыба, яблоко. Эмаль, чугунное литье и ковка. Сильно и тонко, неожиданно красиво. Правда.

Между двух снегов сюрреализм. Нижегородская дорога, ссылка. Арзамас-Москва-Санкт-Петербург. Поездка в Финляндию, полет. Между двух дорог. Тьма, огни, манеж художников. Как в книге Гиннесса, театр дыхания, спуск и подъем, техника перформанса, тренинг чувств, продолжение и поиск других. Закон перформанса, манеж, снег прошлого года. Коварство и под прошлогодним снегом имена. Ксения Блаженная и бомжи вокзала. Это манеж: художники, люстры, люди. Звонок, выводящий как тонкая нить. Любовь.

Я сижу на кухне на стуле в углу и слушаю что-то резкое. Учи ученица меня. Почти за шкафом рядом с дверью. Острые слова в виде правды, но не правда, а видимость, аффект в форме острого предмета. Желание правды, притягивание острых предметов. Они летят, тупые и острые предметы. Лечение правдой, кавычки, снова летаргический сон. Датское королевство, берег Северного моря. Ларисины чудесные стихи, особенно одно как мех боа, черное платье, воображаемые коралловые бусы. Когда горит кошачий ум. Моя ладья к весне всплывает. Над снегом мертвых дремлет сон.

Слова благодарности за тупые предметы страсти. Желание правды. Резкость слов при тусклом свете кухни. Прощение, непонимание. Темное. Красный цвет и свет, Стендаль кинороманов.

Резкий разговор в кухне-прихожей. Приход как луча света Светы, ее светлые волосы, Манон Леско, непонятая для мужчин. Поиск кавалера де Грие. Ларисины доспехи, копья, латы. Девственность Жанны де Арк, грубость коней, окружающей жизни на войне, дым кухни. Острое вперемежку с тупым все летит. Красота картины.

Желание скрыть и таить. Затаиться на время. Обвинение в робости. Трусость, страх. Подлость, неблагородство, это ужасно. Нежелание дружить с мэтром. За все благодарю. За закат в Малаге, испанские столбы и испанскую инквизицию с черными капюшонами, красными речами. Розовый рассвет после черных волос и тела, без коня и доспехов. Сухие цветы, чугунные слова, горячее олово, кислота, лудильные и паяльные работы, разрезать металл, а не воду, не воздух. Тянуться к нежности, искать ее среди сухого. Жарить мясо, сушить сухари, делать котлеты на кухне-прихожей. Хозяйка гостиницы на театральной П. Корейские студенты-постояльцы-музыканты.

Тяжелый разговор. Каменные, почти первобытные орудия слов. Красные слова в черном облаке, белый дым, сизые и пурпурные блики. Дорога на Театральную п. мимо театра, сквера. Колокольни. Собор, сквер, колокольня. Красный обелиск гранита. Кафе на канале, дальше аптека.

Отвага, корень красоты. Лицо розовеет от похвал. Заслужить камни, град, чугун ядер, огромные валуны таранных машин, солдаты бегут на приступ, в отчаяньи, в пьяной отваге. Фигура полководца на стенах крепости с чудо-богатырями. Жалкие постройки рушатся словно бутафорские. Богатыри, не мои. Другие мэтры. Сад, снег, камни. Дикая красота, надежность сильных рук. Животная, дикая сила борется с вами. Свист стрел как в кино при осаде крепости. Стрелы впиваются в деревянное со свистом, звенят струной. Красное течет, руки у глаза, дикий крик. Самурайское.

Ни дня без. Плохо, мовизм. Императивы дня. Строки, фразы, снег. Гор не видно, кризис, принятие решения. Человеческий сын это и дочь. Вчерашний вечер у госпожи К. На Бассейной улице, чай, кекс,