ногами.
В городе я бы не сумел выводить эти переливчатые трели, каскады звуков, издавать которые может только свирель, но здесь внезапно я снова стал самим собой. Я увидел движение среди деревьев и услышал цокот копыт.
И медленно пошел вперед.
Будто во сне, я заметил, что стою, опираясь спиной о ствол дерева, и они собираются вокруг меня. Они переминались с копытца на копытце, не в состоянии оставаться без движения, а я играл для них, как играл когда-то, много лет назад, не зная, на самом ли деле это – те же, что слушали меня тогда, да и не ощущая необходимости знать это. Они скакали вокруг меня, они смеялись, обнажая белые зубы, глаза их сверкали, они кружились, толкались, тыкая друг друга своими ножками и рожками, их козлиные ноги взлетали высоко вверх. Сатиры подпрыгивали и громко топали, трамбуя землю.
Я кончил играть и опустил свирель. На этот раз я играл последнюю сочиненную мною песню. Это была погребальная песня, которую я играл в тот вечер, когда решил, что Карагиозису необходимо умереть. Тогда я осознал провал движения за Возвращение. Они не вернутся, не вернутся никогда.
Земля погибнет. Я сошел вниз, в парк, примыкающий к гостинице, и играл эту последнюю мелодию.
На следующий день огромная ладья Карагиозиса покинула Пирей…
Они расселись на траве. Время от времени то один, то другой косили на меня свои глаза. Все они скорбели со мной, слушая эту песню.
Я не знал, сколько времени длились мои наигрывания. Когда песня закончилась, я опустил свирель и сел. Через некоторое время один из них протянул руку, дотронулся до свирели и быстро отдернул ее. Затем он посмотрел на меня.
– Ступайте, – сказал я.
Но они, казалось, не поняли меня.
Я поднял свирель и проиграл снова несколько последних так-тов.
«Земля гибнет, гибнет. Вскоре она станет мертвой… Расходитесь, бал окончен. Поздно, поздно, очень поздно…»
Самый крупный из них покачал головой.
«Расходитесь, расходитесь, расходитесь… Цените тишину. Жизнь сделала свой первый ход и сама себя сгубила. Цените тишину. На что надеются боги, на что? Нити порваны. Им не на что надеяться. Все это была просто игра. Расходитесь, расходитесь, расходитесь. Поздно, поздно, так поздно…»
Они продолжали сидеть, и поэтому я резко встал, хлопнул в ладоши и громко крикнул:
– Иду!
Потом повернулся и быстро пошел прочь.
Собрав своих спутников, я повел их к дороге…
Глава 9
Из Ламии до Волоса около шестидесяти пяти километров, включая обход одного «горячего» места. В первый день мы прошли, наверное, лишь одну пятую часть этого расстояния. Вечером мы расположились лагерем на поляне, немного в стороне от дороги. Ко мне подошла Диана и спросила:
– Ну, так что?
– Что – «что»?
– Я только что вызывала Афины. Рэдпол молчит. И поэтому я хотела бы знать ваше решение сейчас.
– Что-то ты настроена очень решительно. Почему бы нам не подождать еще немного?
– Мы и так ждали слишком долго. А вдруг он решит побыстрее завершить турне? Эта местность вполне может способствовать такому решению. Здесь очень часто бывают несчастные случаи… Ты ведь знаешь, что скажет Рэдпол – то же, что и раньше. И это будет означать только то, что и раньше смерть!
– Мой ответ остается тот же – нет!
Она быстро-быстро заморгала, опустив голову.
– Пожалуйста, пересмотри свое решение…
– Нет.
– Тогда забудь о нашем разговоре. Обо всем забудь. Откажись от роли проводника, и пусть Лорелл пришлет нового. Ты сможешь улететь отсюда на аэроглиссере хоть завтра утром.
– Нет.
– Ты что, серьезно? Ты всерьез думаешь, что можешь защитить Миштиго?
– Да.
– Мне не хотелось бы, чтобы ты пострадал, или еще хуже…
– Мне и самому все это не по нутру. Поэтому ты можешь значительно облегчить жизнь нам обоим, если настоишь на отмене предыдущего решения.
– Но я не могу этого сделать.
– Дос Сантос может это сделать, если ты его об этом попросишь.
– Проблема вовсе не в выполнении приказа, черт возьми! Лучше бы мне никогда не встречаться с тобой!
– Прости.
– Ставкой является Земля, и ты находишься по другую сторону…
– А я полагаю, что это ты – по другую сторону.
– Что же ты собираешься сейчас предпринять?
– Так как я не в состоянии переубедить тебя, то мне остается только одно – помешать вам.
– Ты не сможешь убрать секретаря Рэдпола и его супругу без шума. Не забывай, что мы очень обидчивы.
– Я знаю об этом.
– Поэтому ты не сможешь причинить вред Досу, и я не верю, что ты сможешь причинить вред мне.
– Ты права.
– Значит, остается Гассан.
– И снова правда на твоей стороне.
– Но Гассан есть Гассан! Что ты можешь предпринять против него?
– Почему бы вам прямо сейчас не дать ему увольнительную и избавить меня таким образом от хлопот?
– Мы не можем этого сделать.
Она подняла взор. Глаза ее были влажными, но лицо и голос ничуть не изменились.
– Если окажется, что ты был прав, а мы заблуждались, – произнесла она, – то уж постарайся простить нас.
– Простите и вы меня тоже, – кивнул я.
Всю эту ночь я почти не спал, находясь рядом с Миштиго, но ничего не случилось.
Следующее утро прошло без особых событий, как и большая часть дня.
– Миштиго! – произнес я, как только мы остановились, чтобы сфотографировать склон очередного холма. – Почему бы вам не уехать домой?
Вернуться на Тэллер, а? Или куда-нибудь еще? Просто улететь отсюда и написать какую-нибудь другую книгу? Чем больше мы удаляемся от цивилизации, тем меньше мои возможности защищать вас.
– Вы дали мне пистолет, и я понял намек. – Он изобразил правой рукой, будто стреляет.
