Я был бы дураком, если бы не укрепил свои позиции, прежде чем разрешить тебе проливать слезы по поводу наших плохих отношений. Я спасу все, что смогу, а об остальном побеспокоимся позже.

Этот оттенок горечи резко опустил Дани с небес на землю. Ей стало совершенно ясно: Энтони убежден, что она пришла к нему ради физического удовлетворения. Он полагал, что его самое сильное оружие сработало. И если Дани сейчас уступит ему, то потом он никогда не поверит, что главной причиной ее прихода было вовсе не плотское наслаждение. Этого нельзя допустить! Все в их с Энтони совместной жизни впредь должно обходиться без недомолвок и неясностей и основываться на доверии и взаимопонимании. Поэтому Дани ласково сказала:

– Да, ты прав. Я решила, что тоже должна спасти кое-что. Но попрошу тебя убрать руки. Это мешает мне сосредоточиться.

Энтони не пошевелился, но взгляд его стал настороженным. Он выжидающе смотрел на Дани.

– У тебя такой важный вид, как будто ты сейчас совершенно в другом настроении, чем когда мы разговаривали в прошлый раз, – осторожно сказал он. – Должен ли я понимать, что временно вернул твое расположение?

– Вовсе не временно. Если ты сам этого не хочешь. – Она убрала его руку со своей груди. – Но предупреждаю тебя, что если ты настроен таким образом, то я сделаю все, чтобы ты изменил свое решение. Я даже готова использовать небольшой сексуальный шантаж, если ты меня вынудишь.

Слегка дрожащими руками Дани застегнула блузку.

– Я устала от бесконечных «если» и «но»… Думаю, пора избавиться от сомнений и недоговоренностей. – Дани собралась с силами, набрала побольше воздуха и выпалила:

– Ты наконец женишься на мне, Энтони?

– Что? – Сперва он смотрел на Дани глазами, полными безграничного удивления, затем в них появилось подозрение. – Дани, ты беременна? – Его лицо потемнело. – Этого можно было ожидать. Мы не всегда предохранялись, когда были вместе. Но я так страстно желал тебя, что забывал обо всем на свете, когда занимался с тобой любовью. Я как будто становился немного сумасшедшим. Господи, я сожалею, что…

Дани ласково прикоснулась пальцами к его губам, заставляя умолкнуть.

– Я не беременна. А даже если бы это было так, то не прибежала бы к тебе в паническом страхе. – Она опустила руку. – Моей вины было бы столько же, сколько и твоей, и я бы несла ответственность и разобралась бы со всем самостоятельно.

Энтони зарычал:

– Да уж, популярным сейчас способом, полагаю. Не смей делать аборт и убивать моего ребенка!

Дани не могла оторвать от него своего восхищенного взгляда.

– Я же сказала тебе – нет никакого ребенка. Но если бы я все же была беременна, то, боюсь, поступила бы еще более традиционно: сохранила бы нашего ребенка, Энтони, и лелеяла его, любила и заботилась о нем, пока жива. А теперь забудь, пожалуйста, о нашем несуществующем пока отпрыске и удели мне немного внимания. Я задала тебе очень важный вопрос.

– Но ты же еще ни о чем не спрашивала, – медленно и осторожно произнес Энтони. – Если ты не беременна, то почему внезапно возжаждала меня? – Он саркастически улыбнулся. – Насколько я помню, еще несколько дней назад я считался самым негодным человеком на свете. Что же, собственно, изменилось?

Дани освободилась от его объятий и отступила на шаг назад. Она не могла предположить, что стена недоверия, окружающая его со всех сторон, настолько прочна. «Но в то же время он так прекрасен», – с нежностью думала Дани. Он похудел за время болезни, и скулы заострились. Темно- зеленый цвет его рубашки подчеркивал глубокий цвет его глаз и делал их похожими на изумруды.

– Боюсь, я выгляжу несколько несовременно, – мягко сказала Дани. – Но я хочу любить тебя и заботиться о тебе, быть всегда рядом с тобой. Вот почему я так хочу выйти за тебя замуж.

Мгновение Энтони ошеломленно молчал, как будто Дани ударила его. Затем удивление на его лице сменилось подозрительностью.

– Я не заметил, чтобы у меня вдруг выросли крылья. Когда я успел заслужить такую бесконечную привязанность?

– Ты работал над этим четырнадцать лет, – ответила Дани. – Твои любовь, преданность, поддержка окружали меня все эти годы. Бо сказал, что всегда платит свои долги. И я тоже хочу отплатить тебе. Пора мне вернуть то, что ты дал мне. Ты женишься на мне и позволишь мне попытаться, Энтони?

– Бо? – Голос Энтони прозвучал на удивление резко. – Черт, неужели это Бо внушил тебе мысль прийти сюда? – Он ругнулся тихо, но внятно. – Теперь ты можешь повернуться на сто восемьдесят градусов и выйти тем же путем, каким вошла сюда. Бо ничего мне не должен, и ты, естественно, тоже. Даже если он убедил тебя, что твоя обязанность – дать мне…

– Энтони, замолчи наконец! – беззлобно, но твердо перебила его Дани. – Я смогу понять твою мятущуюся душу, только если ты предоставишь мне такую возможность. – Дани проигнорировала выражение негодования, на мгновение появившееся на его лице и быстро сменившееся непроницаемой маской.

– Сперва мы обсудим проблему признательности. Я была, есть и буду всегда благодарна тебе, Энтони. Я знаю, что эти слова истинны во все времена. Так что не отказывайся, потому что у тебя нет выбора. Только потому, что твой отец…

– Мой отец! – возмущенно перебил он. – Бо не терял времени даром. Неудивительно, что ты буквально пропитана жалостью и добротой. Я не позволю тебе…

– Господи, как я могла жалеть тебя? Ты – один из самых сильных и энергичных людей, кого я когда-либо знала. Я могла бы пожалеть того маленького мальчика, на которого ополчился весь мир, но не тебя. И Бо не пришлось бы рассказывать мне о твоем детстве, если бы ты сам рассказал мне о нем. – Дани говорила со все нарастающей страстностью. – Как ты не понимаешь, мне необходимо знать о тебе все?

– Ничего не изменится. Все, что ты хочешь знать, уже история.

– В твоем прошлом лежит ключ к пониманию тебя такого, какой ты есть сейчас. А значит, и к нашему взаимопониманию. Любые близкие отношения невозможны без него. Мне никогда бы не было так больно, и я не чувствовала бы такой безнадежности, как той ночью в горах, если бы знала, почему ты так ведешь себя. Я бы не беспокоилась так сильно. – Она улыбнулась и грустно пошутила:

– Я была бы достаточно спокойна для того, чтобы ударить тебя лампой по голове, прежде чем позволить тебе ехать на машине вниз с той проклятой горы.

– Как ни парадоксально звучит, но, видимо, я буду в большей безопасности, если ты станешь меньше беспокоиться обо мне, – без особого энтузиазма среагировал на шутку Энтони. В первый раз с тех пор, как Дани пришла к нему, уголки его губ приподнялись в едва заметной улыбке. – Если твое спокойствие сопровождается актами физического насилия.

– Слишком поздно, – ответила Дани, махнув рукой. – Ты уже видишь перед собой спокойную и все понимающую женщину. Не волнуйся, со временем ты привыкнешь.

– Как утешительно! – В его голосе зазвучали нотки нежности. – Я это вспомню, когда твои угрозы станут реальностью.

– Я никогда не дойду до этого, – ласково ответила Дани. – Никогда, если ты протянешь мне руку и скажешь: «Дани, ты нужна мне!» И ты когда-нибудь так и сделаешь. Может быть, не сегодня или завтра. Но я умею ждать. Если понадобится, я могу ждать очень долго. Потому что ты нужен мне. Так же, впрочем, как и я тебе. И я это знаю, что бы ты ни говорил сейчас мне.

Энтони озадаченно посмотрел на нее. В его глазах было изумление и доверие.

– Я люблю тебя. Разве тебе этого недостаточно?

Дани отрицательно покачала головой.

– Да, этого мало. Когда-то давно у тебя возникло не правильное представление о том, что означает быть нужным кому-то. Ты думал, что это всегда будет делать тебя или слабым, или зависимым от человека, который нуждается в тебе. Но так бывает не всегда, поверь мне, Энтони. Иногда это означает как раз противоположное и делает человека сильнее. Любить кого-нибудь – самая прекрасная и естественная вещь