вперед и прикоснулся губами к ее прохладным коленям. – Тебе везде будет тепло, – продолжал нашептывать он, – и приятно, и…

Нет, она не могла позволить ему этого. Все всегда кончалось именно так, когда они были на грани ссоры. Он мастерски использовал секс, чтобы заставить ее забыть обо всем на свете. Он всегда дарил ей наслаждение, но сегодня этого не будет. Дани положила ему руку на голову и отвела ее назад, чтобы видеть глаза Энтони.

– Да, мне тепло, – сказала она медленно. – Мне тепло, потому что ты так много для меня значишь. Я ничего не могу с собой поделать. – Она смотрела на него очень серьезно. – Ты не хочешь первым произнести эти слова? Это поможет. Я люблю тебя. – Дани увидела сияние его глаз, в них было не то удовольствие, не то удивление, а может, и то и другое одновременно. – Но мне так одиноко в своей любви, мне нужна компания. Мне нужно, чтобы ты сказал, что тоже любишь меня.

Дани увидела на его напряженном лице отражение внутренней борьбы. Он быстро посмотрел в сторону и уклончиво спросил:

– А что означает «любить»? – Он встал на ноги и поднял ее сумку. – Ты прекрасная, умная и более чуткая, чем другие женщины, которых я знал. Я был бы идиотом, если бы не любил тебя.

– Черт возьми! – Голос Дани дрожал от возмущения. Она чувствовала себя так, как будто он дал ей пощечину. Ее глаза наполнились слезами. – Я устала от твоих проклятых уверток и твоих очаровательных сексуальных страховых полисов. Хоть раз ты можешь ответить мне прямо? – Она взбежала на холм, ее ботинки скользили по свежему снегу. Снежинки таяли на ее лице, превращаясь в капли, или это были слезы? Нет, она не должна плакать. Она не могла позволить Энтони причинить ей боль. Дани знала, что и он не хотел этого. Ей следовало бы быть более терпимой к нему, как она и старалась всегда, но сколько же можно биться о стену скрытности безо всякой надежды проломить ее?

Дани вбежала внутрь небольшого домика и быстро пересекла прихожую, направляясь в сауну. Она замерзла, но ее трясло скорее не от холода на улице, а от волнения. Энтони не преследовал ее, но Дани это не особенно удивляло. Он знал, что, если она так расстроена, ссоры не миновать. Возможно, он решил подождать, пока она успокоится, а потом войти и попытаться нежно утешить и рассмешить какой-нибудь забавной шуткой – универсальное средство, которое он всегда успешно применял. И кто знает, может быть, у него получится еще раз!

Когда эмоции немного улеглись, Дани заставила себя задуматься. На прошлой неделе она сделала открытие, что лучше уж быть вместе с таким вот Энтони, чем совсем без него. И любая ее угроза бросить его сейчас была полным блефом. Дани оставалось лишь надеяться, что он поверит: все козыри у нее на руках.

И она вошла в огромную ванную комнату, к которой примыкала и сауна. Дани быстро сбросила свою одежду на желтото-зеленый керамический пол. Она поднимет ее позже. Внезапно она вспомнила о педантичной аккуратности Энтони, совершенно противоположной ее собственной небрежности. Она подняла одежду и машинально повесила ее, как будто Энтони наблюдал за ней. Дани знала, что иногда своей беззаботностью действует ему на нервы, но он никогда ни словом, ни делом не показывал ей этого. Он принимал каждую грань ее личности без вопросов или критики. Почему же она не могла поступать так же? Это причиняло бы гораздо меньше боли им обоим.

Дани решила не заходить в обитую сосной кабинку сауны, а принять горячую ванну. Так она быстрее согреется. Именно то, что ей сейчас нужно. Она промерзла до мозга костей. Вода была очень горячей, когда Дани погрузилась в воду и откинула назад голову. Она закрыла глаза, и окутавшая ее вода понемногу успокаивала и утешала ее. Возможно, однажды она и примет его таким, какой он есть. Может быть, даже не будет иметь значения. случится это в следующем месяце или в следующем году.

– Дани!

Энтони в внезапно возник из пара и оказался рядом с ней. Дани поняла, что он опустился в ванну, почувствовав легкое движение воды. Она не слышала, как он вошел, но ничего странного в этом не было:

– Энтони всегда двигался с быстрой, бесшумной граций. Дани напряглась, продолжая лежать с закрытыми глазами.

– Уходи, – сухо сказала она. – Я не хочу тебя видеть. Не сейчас.

– Тогда не открывай глаза. Потому что я не собираюсь уходить. – Его руки охватывали ее и стали укачивать с бесконечной нежностью. – По правде говоря, я бы предпочел, чтобы ты их не открывала, так мне будет легче. – Он крепко обнял ее. – Только перестань плакать, ладно?

– Я не плачу, – возразила Дани. – Мне просто жарко.

– Правда? – Энтони нежно слизнул капельки пота с ее щеки. Затем он положил ее голову себе на плечо. – Я сомневаюсь в этом.

– Я хочу только одного – чтобы ты ушел, – неуверенно сказала Дани. Энтони успокаивающе гладил ее плечи и спину, и Дани чувствовала, что сердце тает. – Я сейчас не хочу заниматься сексом, – заставила она себя произнести.

– У нас никогда не было секса, – ответил Энтони приглушенно, прикоснувшись губами к ее лбу. – Мы занимались любовью. Я не особенный мастер говорить, но думал, ты понимаешь это. И я тоже не хочу. Не сейчас.

Она успокоилась.

– Не хочешь?

– Господи, каким же чудовищем ты меня считаешь? – В его голосе чувствовалась боль. – Думаешь, я не знаю, что тебе тяжело? Хочу успокоить тебя. Секс не занимает все сто процентов моего времени. – Он невесело рассмеялся. – Только девяносто пять.

– О, нет! – протестующе воскликнула она, попытавшись поднять голову, но Энтони не дал ей этого сделать, удерживая в том же положении. – Хотя я знаю, ты не можешь ничего поделать с собой.

– Дани, я не хочу вновь увидеть обвиняющий взгляд на твоем лице. Он разрывает мое сердце на куски. Поэтому мне лучше попытаться. – Голос Энтони перешел на сбивчивый шепот:

– Я… я люблю тебя, Дани.

На этот раз он не стал удерживать ее, и она, подняв голову, смотрела на Энтони широко раскрытыми испуганными глазами. Его лицо слегка побледнело, губы дрожали, но он не отводил взгляд.

– Ты уверен? – прошептала Дани. Тень раздражения набежала на его лицо.

– Если бы я не был уверен, думаешь, сказал бы это? – прорычал он. – У меня нет привычки признаваться в любви всем и каждому. Ты хочешь, чтобы я повторил?

Дани захлестнула волна счастья. О Господи, это же первая трещина в стене между ними! Дани пустилась бы в пляс, если бы Энтони не держал ее так крепко.

– Не надо. Я не хочу испытывать судьбу. Просто полчаса назад твои слова прозвучали несколько неубедительно. И я была бы довольна, если хотя бы раз в году ты повторял то, что сказал сейчас.

Энтони нежно коснулся ладонями ее щек.

– Я могу сделать кое-что получше. – Он крепко поцеловал ее, и это не было ни его победой, ни поражением, только волшебным порывом души. – Я думаю, что со временем у меня будет лучше получаться, и я смогу говорить тебе о любви как минимум три раза в год. – Он прикоснулся губами к ее векам, и Дани показалась, что это бабочка задела их крыльями. – Я люблю тебя, понимаешь? – произнес Энтони. – Видишь, я еще не заржавел.

– Не форсируй события, у тебя и так все отлично получается. – Дани со счастливой улыбкой прижалась к нему и легонько целовала в шею и плечи. – На сегодня более чем достаточно.

– Я рад, что ты так довольна, но все же не смогу объективно оценить твои слова, если они будут выражены с таким энтузиазмом, – сказал Энтони, посмеиваясь. – Я пытаюсь показать тебе, каким могу быть любящим и нежным, а не только похотливым.

Дани приподняла голову, чтобы взглянуть на него с улыбкой, и потом опять уютно устроилась на его плече. Энтони осторожно отодвинул волосы, закрывающие ее лицо, и продолжил:

– Давай, когда тебе надоест лежать в ванной, мы оденемся, сядем у камина и будем разговаривать, или играть в карты, или еще что-нибудь, что ты хочешь. Как тебе?

«Как приятно, – подумала Дани, – иметь иногда одни и те же желания и заботиться друг о друге.