состояние, по меткому выражению Чалмерса, не несет в себе ни теоретической, ни практической ценности. Жаль, что нету рядом старого доброго дока! Как не хватает сейчас его зрелого интеллекта, да и просто цивилизованного общества. Самое разумное, что оставалось в такой момент Ши — это перестать вздыхать о былом и жить настоящим. Для того чтобы решать возникающие проблемы с простецкой прямолинейностью Тора, у него явно недоставало физической подготовки. В крайнем случае, можно попробовать приблизиться к Локи с его умным и едким юмором.

Ум. А разве не собирался он применять ум, исследуя законы этого мира?

Законы, которые эти люди в силу одного лишь строения своего мышления просто не в состоянии постичь. Внезапно Ши повернулся и спросил:

— А разве гном не сказал, что дракона разбудил огонь?

— Ну сказал... — зевнул Скрюмир. — И что с того, сопляк?

— Огонь-то еще горит. А что, если он или еще какой дракон заползет сюда ночью?

— Вот и сожрет тебя. Так тебе и надо! — Великан затрясся от смеха.

— Трепач наш говорит дело, — возразил Локи. — Лучше бы передвинуть лагерь.

Оттенок презрения в голосе Лиса заставил Ши зажмуриться, однако он продолжал:

— Нам вовсе не обязательно уходить отсюда, правда ведь, сэр? Уже подмораживает, а будет еще холоднее. Вот если мы соберем снега и завалим вход в пещеру, вряд ли, по-моему, этот дракон к нам полезет.

Локи хлопнул себя по колену.

— Неплохо сказано, человек-репка! Вот ты этим и займешься. Тьяльви, помоги ему. Гляди-ка, не так уж ты и бесполезен. Успел умишка набраться, покуда болтался с нами. Кому бы и в голову пришло, что снегом можно остановить дракона?

Тор только хрюкнул.

Ши проснулся, все еще шмыгая носом, но, по крайней мере, хоть голова не была уже такой тяжелой. Может быть, хлорка, которой он вчера надышался, излечила простуду. А может, причиной тому была его твердая решимость принимать окружающее таким, какое оно есть, и стараться извлекать из него максимальную пользу.

Позавтракав, они снова отправились в путь. Скрюмир по-прежнему шагал впереди. Небо своим цветом напоминало обветрившийся свинец. Резкие порывы ветра раскачивали ветви низкорослых деревьев, вихрем кружили редкие снежинки. Козлы, то и дело оскальзываясь на замерзших среди грязи лужах, большей частью лезли в гору. Тут и там вздымались холмы, покрытые более густой растительностью — в основном, соснами и елями. Должно быть, где-то около полудня — Ши давно уже потерял всякое представление о точном времени — Скрюмир обернулся и махнул рукой в сторону самой высокой горы, какая им только встречалась за все время. Ветер унес слова великана, но Тор, похоже, его понял. Козлы затрусили к этой горе, вершина которой скрывалась в облаках.

После доброго часа утомительного подъема Ши начал различать на голой вершине какой-то неясный силуэт, скрывавшийся то и дело за клочьями тумана.

Когда они достаточно приблизились, он принял очертания здания, мало отличавшегося от жилища Посредника Сверра. Но это было куда неряшливей, сложено из неотесанных бревен, а размерами могло вполне потягаться с железнодорожным вокзалом. Тьяльви пробормотал на ухо Ши:

— Вот и замок Утгарда. Мужество, друг Харальд, мужество — без него мы здесь пропадем.

У самого молодого человека при этом стучали зубы, и явно не от холода.

Скрюмир наклонился к двери и шарахнул по ней кулаком. Добрую минуту простоял он в ожидании, а ветер трепал на нем меховые одежды. Наконец в двери открылся прямоугольный глазок, после чего она широко распахнулась.

Путешественники слезли с козлиной колесницы и, потягивая затекшие конечности, последовали за своим проводником.

Дверь с грохотом захлопнулась. Они оказались в таких же полутемных сенях, что и в доме Сверра, только куда как более просторных и насквозь провонявших немытыми великанами. Гигантская ручища отодвинула кожаный занавес, и в образовавшемся треугольном просвете перед ними предстало ревущее желтое пламя и толпа невероятно шумных огромных существ.

Тьяльви прошептал:

— Теперь разуй глаза и смотри в оба, Харальд. Как говорит Тьедольф из Хвина:

В целом местечко представляло собой сильно захламленную пародию на владения Сверра — та же планировка, те же скамьи, только столы были все как один кривые, занозистые и загаженные. Повсюду валялись объедки. Горевший посередине очаг совершенно закоптил стропила. Пол по щиколотку устилала грязная солома.

На скамьях, в проходах между ними — повсюду кишмя кишели великаны, жующие, глотающие вино, орущие во всю глотку. Прямо перед путешественниками резвились шесть монстров с такими же серо- стальными пучками волос и клочкастыми бороденками, как у Скрюмира. Один из них гневно размахивал руками — он только что врезался локтем в кувшин с медовухой, поднесенный некой изможденной личностью — как видно, рабом — и напиток с ног до головы забрызгал его соседа. Обрызганный великан не растерялся — схватил со стола полный тазик тушенки и смачно надел его слуге на голову.

Тот с дикими воплями рухнул на пол. Скрюмир безмолвно отпихнул его ногой, расчищая гостям проход. Шестеро бражников разразились булькающим смехом, раскачиваясь на скамье и хлопая друг друга по спинам. Они тут же позабыли о разногласиях.

— Здоров, Скридбальднир! — Скрюмир схватил одного из великанов за лапищу. — Как делишки? Видал, ребята, какого я дружка приволок? Вон он Аса-Тор!

Скридбальднир развернулся. Ши про себя отметил, что тот, со своей пепельной шевелюрой, красными глазками альбиноса и огромным красным же распухшим носом был даже пострашней Скрюмира.

— Он из инеистых великанов, — прошептал Тьяльви. — А вон та банда огненные...