за час до восхода. Рад был познакомиться.

Виктор подобающе раскланялся и попятился к выходу. В этот момент барабанщик выбил пятикратную дробь, трубач загудел в рог, а глашатай возвестил:

— Послание от Его Высочайшей Грозности, доура Гозаштанда!

Хассельборг посторонился, пропуская вестника, и отправился на поиски Харона, доставившего его сюда. Он шел не торопясь, желая, во-первых, выглядеть непринужденно, а во-вторых, понаблюдать за поведением окружающих. Существовал также слабенький шанс наткнуться на Фаллона и Джульнар, поэтому следовало держать ушки на макушке...

Какое-то время он блуждал по роскошным палатам. В одном зале две дамы с обнаженными грудями играли в местные шашки, а вокруг них толпились непрошеные советчицы. В другом группа придворных репетировала какую-то пьесу. Наконец Виктор попал в помещение, где кришняне лакомились а-ля фуршет. Он рискнул попробовать кое-что из яств, хотя исходивший от присутствующих густой запах духов порядком обуздывал его аппетит.

— Отведайте вот это блюдо, — посоветовал сосед, облаченный в белый атлас. — Вы ведь приезжий портретист, не так ли?

— Да, зер, но откуда вы знаете?

— Дворцовые сплетни. В настоящий момент гражданский долг не зовет ни в армию, ни в присяжные, так чем еще убить время, дорогой зер? — ответил придворный, и вскоре они уже по- приятельски болтали на общие темы.

— Я — Йеман, — с гордой непринужденностью представился новый знакомый, словно всем полагалось знать прилагающиеся к его имени отчество и титулы. — Вот этот мордоворот справа от меня — зер Арчман бад-Гаввек, чемпион-планерист. Советую не браться за его портрет, а то ваши краски свернутся, как свернулись воды моря Мараге в мифе про соляных демонов. Вам следовало бы послушать поэму Саккиза на эту тему — исключительных достоинств произведение в старинном эпическом стиле.

Когда Хассельборгу удалось вставить слово в этот речевой поток, он поинтересовался:

— А кто вон та дама в прозрачном голубом наряде и волосами в тон к нему?

— Вон та? Да это же Фория баб-Вазид, кто же еще, племянница старого Хасте. Неужели не видно по западному стилю ее прически? А вот с какой целью она здесь — слухи ходят разные. Одни говорят, что девица влюблена в нашего доброго дашта, другие — что она распространяет религиозные воззрения дядюшки, а третьи вообще считают ее шпионкой доура. Но вы сами вскоре узнаете все местные сплетни. Вы будете на предстоящей охоте? У нас должен выйти хороший завал, не то, что в прошлый раз, когда поле пересекало плес и барабан гнал кашу вверх по дымоходу.

Поскольку речь собеседника внезапно сделалась невразумительной, а вопрос об охоте напомнил о необходимости подготовиться, Виктор извинился и отправился на поиски мажордома.

Как оказалось, тот обитал в неком подобии сторожевой будки у главного входа, откуда отлично просматривались ворота. Детектив отблагодарил дворцового Харона парой серебряных кардов за своевременное содействие и сказал:

— Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Дашт только что пригласил меня на охоту, а я новичок в этом деле. Расскажите, какое снаряжение мне понадобится, где этот охотничий домик и на какого зверя идут?

— Его Высокость, вероятно, собирается ловить екиев, поскольку пара, предназначенная для игр, совсем недавно сдохла. Вам потребуется охотничий костюм, который вы сможете заказать у любого хорошего портного, хотя тому и придется поспешить. Что касается...

Записывая дальнейшие указания, Виктор думал, что тому, кто охотился на самую опасную дичь — человека, глупо насаживать на копье какое-нибудь несчастное животное. Однако приказ есть приказ.

Остаток дня он посвятил покупкам соответствующего наряда для себя и седла с уздечкой для Фаруна, а также переезду в более респектабельную гостиницу. Готовый охотничий костюм был приобретен в «Росидо». В этом же шикарном заведении Хассельборгу попытались всучить еще кучу дополнительного снаряжения: короткий охотничий меч, баклагу и так далее, — от чего он напрочь отказался. Ему вполне хватило костюма из крикливого желтого атласа с до неприличия обтягивающими бриджами* [21]: в нем Виктор чувствовал себя тореадором из оперы «Кармен».

В сумерках раннего утра детектив подъехал к назначенному месту, расположенному в десяти ходдах от города. Шум оттуда разносился далеко по окрестностям. Дворяне попивали квад, не сходя со своих рогатых скакунов, и говорили все сразу. Словарь энтузиастов охоты — темный лес для непосвященных, в этом Виктор уже имел случай убедиться и потому особо не прислушивался. Кто-то сунул ему в руки кружку квада, которую Хассельборг опорожнил наполовину, прежде чем понял, что остаток вызовет неудержимую рвоту.

Мимо рысцой проехал дашт и бросил:

— Я буду приглядывать за вами, господин художник! Ведите гребя достойно, а не то я всегда могу скормить вас екию, ха-ха-ха!

Господин художник почтительно улыбнулся.

Слуги в красных одеждах с трудом удерживали своры шестиногих эшунов — зверюг величиной с крупных собак, но куда более уродливых. Другие возились с огромной сетью и набором шестов. Еще двое волокли подставку, откуда торчала пара дюжин длинных кавалерийских копий. «В Рузе, должно быть, импортируют лес для подобных забав, — подумал Хассельборг, — так как приличных деревьев я в этих краях не видел».

Слуги установили подставку перед охотничьим домиком, и всадники начали разбирать копья. Подъехав за своим, Виктор услышал за спиной крик Джама бад-Коне:

— Если я узнаю, что какой-то негодяй без необходимости убил дичь, то я разделаюсь с ним так же, как некогда с зером Давираном.

Протрубил рог, звучавший так, будто весь заполнен слюной. Хаотичная масса людей и животных выстроилась и потянулась к дороге в строгом порядке: сперва эшуны со своими проводниками, за ними всадники на айях, замыкали кавалькаду слуги с сетями, гонгами, факелами и прочим снаряжением.

Вскоре эшуны вырвались вперед, оставив остальную часть отряда растягиваться по дороге. Хассельборг молча ехал рысью, меч колотился о его ногу. Казалось, прошел уже целый час, хотя солнце еще не встало.

— Хороший сбор, — произнес полузнакомый голос.

Виктор повернулся: рядом следовал Йеман, вчерашний сотрапезник.

— Будем надеяться, что шар схватится не в бороде.

— Будем надеяться, — поддакнул детектив, не имея ни малейшего представления, о чем говорит собеседник.

Постепенно говорливые охотники приутихли. Теперь можно было услышать только дробный стук копыт, бряцание снаряжения, да изредка доносилось мяуканье бежавших впереди эшунов. Хассельборг, так и не привыкший к верховой езде на айях, находил всю эту затею утомительной.

Когда взошло ослепительное кришнянское солнце, отряд свернул с дороги в неглубокую долину, и Виктор сполна вкусил удовольствие от скачки по пересеченной местности. Ему приходилось полностью сосредоточиться на айе, чтобы просто удержаться в седле и не отстать от остальных.

Охотничий кортеж продвигался со склона на склон, пересекал возделываемые поля, от которых теперь владельцам будет мало пользы, продирался сквозь кусты. Через внезапно возникшую невысокую каменную стену изящно перелетели все айи, кроме Фаруна. Тот, не приученный к прыжкам, преодолевать препятствие отказался, чуть не скинув при этом седока. И только, когда кавалькада уже ушла далеко вперед, айя Хассельборга понесся галопом вдогонку, огибая по широкой дуге конец стены. Виктор только мысленно чертыхался.

В следующий раз ему пришлось объезжать кругом забор, через который, естественно, перепрыгнули все остальные. Все это начинало уже сильно раздражать Хассельборга, хоть он и допускал, что его Фарун проявляет большее здравомыслие, чем другие айи.

Впереди пронзительно затрубил рог, и эшуны залились странным воем. Детектив мог поклясться, что они выли каждый свою партию. Все охотники перешли на галоп, и Виктор безнадежно отстал. Очередной обход стены переместил его в хвост отряда, среди замыкающих слуг.