К утру туман над берегом фьяллей рассеялся, дождь прекратился. Слэтты на своей «Выдре» поплыли дальше, а Торвард конунг со своими людьми отправился на трех больших лодках к Черным Камням, чтобы посмотреть, сильно ли повреждена снека Болли Рыжего и нельзя ли снять ее с камней и починить.

Когда на дворе усадьбы стало потише, кюна Хёрдис велела позвать к ней Рагнара. Старый воспитатель Торварда был слаб здоровьем и предпочитал сидеть дома, сберегая силы для последней битвы — ведь всю жизнь он был воином и умереть надеялся с мечом в руке.

— Мне нужно посоветоваться с тобой, Рагнар, — сказала ему кюна Хёрдис. — Идем со мной.

Она вывела старого воина из гридницы и провела в сени, куда выходила дверь кладовки. Это была особая, собственная кладовка кюны, и никто из слуг не имел от нее ключа. Ключ этот кюна всегда носила на цепочке между застежек платья. Отцепив его с колечка и вставляя в прорезь замка, кюна шептала что-то себе под нос — порог кладовки был заперт заклинанием. Даже имея ключ, никто без позволения самой кюны не смог бы отворить эту дверь.

Рагнар нес факел, который кюна велела ему захватить в кухне и зажечь от пламени очага. Войдя вслед за Хёрдис в темное тесноватое помещение, он вставил факел в железную скобу на стене. Кюна закрыла дверь. В кладовке не было даже крошечного окошка, только узкая щель над самой дверью, чтобы было куда выходить дыму. При свете факела Рагнар рассмотрел множество ларей и сундуков, стоявших вдоль стен друг на друге, мешочки, висящие на колышках в бревнах стен, плотно закрытые и завязанные горшки на полках. Никогда раньше он не бывал здесь. Говорили, что здесь кюна хранит все то, что требуется для ее колдовских дел. Может быть, и так. Рагнар не был любопытен.

На первый взгляд ничего колдовского здесь не было. Обыкновенная кладовка богатой и аккуратной хозяйки. Да, много лет прошло и многое изменилось с тех пор, как Хёрдис дочь Фрейвида жила в огромной пещере великана Свальнира, обучаясь у него колдовству. И сильнее всего изменилась она сама. Теперь это была богатая и величавая женщина, и только в глазах ее изредка мелькал колдовской огонек. И увидеть его мог только тот, кто хорошо ее знал.

— Жаль, что ты уже не так силен, как двадцать лет назад, — с сожалением сказала кюна, оглядывая Рагнара, его сутулые плечи и белую бороду. Когда-то он был силен и ловок, но болезнь, много лет гнездящаяся в его груди, заставила его высохнуть и сгорбиться. — Нужно снять вот этот ларь.

— Этот ларь я снял бы и пять лет назад, — сказал Рагнар, посмотрев на небольшой ларец, обитый чеканной медью, давно не чищенной и позеленевшей. — Могу и сейчас попробовать.

— Я помогу тебе! — великодушно решила кюна. При взгляде на ее дородный стан каждый подумал бы, что силы в ней больше, чем в шестидесятилетнем старике.

Взявшись с двух сторон за ларь, они поставили его на пол. Кюна вынула из мешочка на поясе еще один ключ и принялась отпирать замок на большом сундуке, крышка которого теперь освободилась. С усилием открыв сундук, кюна откинула серое полотно.

— Вот, посмотри! — сказала она с гордостью. — Мало где найдешь такое богатство!

Рагнар заглянул внутрь. Он готов был увидеть любые чудеса, но глазам его представилось несколько крупных свертков разноцветного полотна. Тонкая ткань гладко блестела, отливала серебром, золотом, и цвета ее — красный, голубой, янтарно-желтый, травянисто-зеленый — казались чище и ярче, чем бывает у неба, травы и луговых цветов в самый расцвет лета.

— Посмотри, какая красота! — Кюна вытащила один из свертков, красно-оранжевый, как пламя, и накинула конец ткани себе на руку, любуясь. — А поглядел бы ты, как это смотрится на солнце! Один этот сверток стоит не меньше трех марок золота! На него можно выменять десяток боевых коней! Это все Торбранд привез из походов еще десять-пятнадцать лет назад!

— И об этом ты хотела со мной посоветоваться?

Рагнар был разочарован. Он надеялся на серьезную разумную беседу о важном деле — не зря он много лет знал кюну Хёрдис. Со вчерашнего вечера ее явно занимала какая-то беспокойная мысль.

— Что же ты не приказала нашить себе нарядов, пока была помоложе? — с упреком спросил он. — Теперь тебя уважают, но мало кто станет тобой любоваться!

— Ты считаешь меня такой же глупой, как и всех женщин! — без обиды, с легким презрением ответила кюна. — А ведь мог бы догадаться, что это не так, за те тридцать лет, что ты живешь в Аскргорде! Я и десять лет назад была уже не так хороша, чтобы на меня стоило переводить такую дорогую ткань.

Кюна заботливо свернула шелк и снова уложила в сундук. Опустив тяжелую крышку, она обернулась к Рагнару, и от ее взгляда по спине старого воина пробежала волна дрожи. Лицо кюны изменилось, на нем загорелась диковатая радость, а в глазах мелькнул огонек глубоко скрытого безумия. Не зря ее называли колдуньей. Сейчас в ее душе снова ожила пещера Свальнира.

— У этих шелков есть одно свойство! — понизив голос, заговорила кюна, и Рагнар понял — начинается разговор, ради которого она его позвала. — Они крепко держат заклятия! Если заклясть их сейчас, они будут держать силу много лет! Целую человеческую жизнь! Пока не умрет тот, для кого они предназначены!

— Для кого ты их приготовила? — с тревогой спросил Рагнар. Он не видел чести в победах, добытых колдовством. А нечто подобное и было на уме у кюны.

— Ты слышал, что рассказывали вчера купцы? Хеймир конунг задумал выдать замуж свою дочь. Уж наверное, он подберет ей мужа познатнее и побогаче — ему нужен сильный союзник, чтобы воевать с моим сыном! Очень сильный союзник! Я ворожила — я знаю, о ком он думает! У конунга кваргов два сына, им двадцать и двадцать четыре года, и оба они неженаты! Конунг вандров год назад овдовел — ему всего сорок два года, и он подумывает взять новую жену! А этот Халлад Выдра искал в говорлинских землях не только приданое для Вальборг, но и присматривался к тамошним конунгам — так велел ему Хеймир! Говорлинских племен — несколько десятков, и в каждом есть конунг! Их земли богаты, их племена