Питер ответил не сразу. Он пытался вспомнить, он ведь знал какое-то дивное кошачье имя не хуже, чем свое собственное… Но имя не вспомнилось. Быть может, он его и не знал.
Все ужасы остались за дверью. Здесь с ним были покой и любовь. Он больше не боялся одиночества, словно какой-то долгий сон, который он уже не мог припомнить, поглотил страх и подарил ему радость.
– Назовем ее Кляксой, – сказал он матери. – Можно, она поспит у меня?
И он улыбнулся всем, кто стоял у его кровати.
Вы читаете Дженни
