вместе с его латами и шлемом.

Едва они очутились на твердой земле, сразу посмотрели друг на друга. Тысячемух вдруг понял, что перед ним бывшие солдаты вражеской армии, а Початок и Недород тоже сообразили, что Тысячемух враг. Но было уже поздно — Тысячемух выхватил шпагу и приставил ее к животу Початка:

— Если сдаетесь, беру вас в плен, а не сдадитесь, кишки из вас выпущу.

— Но чья армия выиграла сражение? — спросил Недород.

— Откуда мне знать. Я в этом чертовом шлеме и латах почти ничего не видел.

— А тебе известно, что пленников полагается кормить? Есть у тебя припасы, покажи? — сказал Початок.

— Какие там припасы!

Тысячемух сразу сник: его самого мучил голод, сильнее даже, чем двух пленников. К счастью, рядом умирал раненый конь.

Початок мгновенно прикинул, что из него получится бифштексов сорок, а Недород возразил, что и все сто, если резать потоньше. Но Тысячемух наклонился к коню и прошептал ему на ухо:

— Ну, поднимайся, милый мой коник! Ты только встань, а там тебя ноги сами понесут. Тебе со мной будет хорошо, я всадник-рыцарь, и меня зовут Тысячемух. Кончай же притворяться, вставай!

— Разве не видишь, что он скоро умрет? Давай лучше из него бифштексы сделаем, — предложил Початок.

— Я всадник-рыцарь и не позволю есть коня!

— Тогда его съедим мы двое, поскольку мы не рыцари, — сказал Недород.

— Конь неприкосновенен!

— Послушай, дай хоть ухо попробовать, — попросил Недород.

— Отрежешь ухо у коня, я тебе самому отрежу ухо.

— Ну хоть хвост. Лошадь даже не заметит, ведь хвост у нее сзади.

— Убийцы. Что бы вы сказали, если бы у вас отрезали нос? Хвост — краса и гордость коня.

Початок и Недород встали на четвереньки и высунули языки. Очень он несимпатичный, этот чертов конь. Все кони такие; ты, бедняга, плетешься пешком, а они смотрят на тебя сверху вниз. Да еще норовят растоптать. Когда конь скачет по дороге, лучше убирайся с его пути. Хорошо еще, что у коней нет рогов. Но они и копытами умеют лягаться пребольно. Вот мясо у них отличное, тут уж ничего не скажешь.

Недород рванулся вперед и схватил коня за хвост. Не успел он и кусок оторвать, как Тысячемух набросился на него со шпагой, набросился с таким ужасным воплем, что даже вороны и черный дрозд испугались.

От такого типа лучше держаться подальше. Початок и Недород бросились наутек. Чтобы запутать Тысячемуха, Початок помчался по правой лесной тропинке, а Недород — по левой. Но Тысячемух был великий хитрец, и он побежал за ними по средней тропинке. Он слыхал, что главная хитрость в жизни — всегда держаться золотой середины.

В лесу три тропинки шли каждая куда ей вздумается: змеились, нередко выбирали самый длинный путь, а то вдруг сворачивали в густой кустарник, словно им некуда торопиться.

Одна тропинка взбиралась на восточный склон холма, а другая на западный, чтобы полюбоваться березовой рощей. И обе обнаружили, что после боя ни одного деревца не уцелело. Так три тропинки бежали врозь до середины леса, а там сошлись вместе, помирились и единой дорогой устремились дальше вдоль долины.

А три наших героя бежали, куда их вели ноги, а ноги привели их к дороге в глубине леса. И теперь они шли гуськом, словно гуси. Впереди Тысячемух, за ним Початок и Недород.

Немного спустя Тысячемух обернулся и гневно спросил у Початка:

— Ты почему плетешься за мной следом?

— Я не плетусь, а иду.

— Куда же ты идешь?

— Своим путем.

— Кто сказал, что он твой?

— Тогда давай его поделим. Половина тебе, половина мне.

Недород, который, опустив голову, шел сзади всех, услышал, что Тысячемух и Початок что-то делят. Он подбежал и схватил Тысячемуха за рукав:

— А мне ничего не дадите?

— Ты-то тут при чем?

— При том, что и вы. Не станем же мы снова ссориться?

— Рыцарю не пристало ссориться с двумя оборванцами, — гордо сказал Тысячемух.

— Тогда знаете что сделаем, притворимся, будто мы друзья, и поделим все поровну, — предложил Початок.

— Все-все?

— Конечно, — ответил Початок.

— Даже еду: кур, гусей и всяких других съедобных животных? — недоверчиво спросил Тысячемух.

— А где их взять? — удивился Недород.

— Может, встретим по дороге.

— Тогда и поделим, — сказал Початок.

— Если встретим свинью, то и ее поделим? — сказал Тысячемух.

— Даже вола, если только его встретим, — ответил Недород.

— Нет, лучше свинью, у нее мясо нежнее, — сказал Тысячемух.

— Немного сладковатое, — заметил Початок.

— Сразу видно, что ты свинины и не пробовал. Свиное мясо соленое.

Пока же они стали делить на три равные части дорогу. Початок и Недород довольны и счастливы. А вот Тысячемух еле тащился в своих рыцарских доспехах. И он потихоньку стал от них избавляться. Сначала сбросил шлем, потом нагрудные латы и железные наколенники. Вскоре он остался в одной кольчуге. Вдруг железное кольцо зацепилось за колючку и начало разматываться. А Тысячемух шел себе и ничего не замечал. А когда заметил, то уже был без кольчуги. В пыли валялся клубок железной проволоки. Ну, а если кольчуга превращается в клубок железной проволоки, воин превращается в обычного человека. Теперь Тысячемух уже не солдат, он такой же оборванец, как Початок и Недород.

Они уже и сами не помнили, кто первым увидел кучку навоза. Навоз лежал у обочины пыльной дороги, неподалеку паслись лошади, а чуть подальше — ослы. На поле боя никогда ничего не найдешь, кроме комьев грязи да желтых ручейков воды. Но от поля боя наши герои и без того предпочитали держаться подальше. То ли дело мирная дорога — тут всегда можно увидеть что-нибудь любопытное. Правда, что может быть любопытного в навозе?!

— Навоз — это чистое золото, — важно объявил Тысячемух друзьям. — Его можно обменять на картофель, муку, рис, цветную капусту, салат, лук, чеснок, тыквы и всякие разные цветы.

— Тыквы очень вкусные, а вот цветы на что годятся? — сказал Недород.

— Ими любуются, — ответил Тысячемух.

— А потом?

— Потом ничего. Полюбуешься, и на душе станет приятно.

— Нет, не понимаю я таких людей! Кругом с голоду помирают, а они любуются цветами! — воскликнул Початок.

Друзья сняли штаны, завязали штанины веревками, и вот уже и мешки готовы. Они набрали три полных мешка навоза. Теперь оставалось лишь его продать. А что покупатель найдется, они не сомневались. А может, и не стоит вовсе этот навоз продавать? Не лучше ли отыскать кусок ничейной земли,