Он как-нибудь обернется.Точно! Он вышел и ждетВ невозмутимом покое,Следом другие, и вотРеку проехали трое.Только Красавчик на кустПрыгнул с трепещущей Олей,Топот, паденье и хрустГулко разносятся в поле.Дивные очи смежив,Словно у тети Алины,Оля летит… а обрыв —Сажени две с половиной.Вот уж она и на дне,Тушей придавлена конской,Но оказался вполнеНа высоте Неведомский.Прыгнул, коня удержал,Речка кипела, как Терек,И — тут и я отбежал —Олю выводят на берег.Оля смертельно бледна,Словно из сказки царевна,И, улыбаясь, одна,Вера нас ждет Алексеевна.Так бесконечно мила,Будто к больному ребенку,Все предлагала с седлаПереодеть амазонку.Как нас встречали потомДома, какими словами,Грустно писать — да о томВсе догадаются сами.Утром же ясен и чистБыл горизонт. Все остыли.Даже потерянный хлыстВ речке мальчишки отрыли.День был семье посвящен,Шуткам и чаю с вареньем…Так открывался сезонПервым веселым паденьем.
Над морем встал ночной туман...
Над морем встал ночной туман,Но сквозь туман еще светлееГорит луна — большой тюльпанЗаоблачной оранжереи.Экватор спит, пересеченДвенадцатым меридианом,И сон как будто уж не сонПод пламенеющим тюльпаном.Уже не сон, а забытье,И забытья в нем даже мало,То каменное бытие,Сознанье темное металла.И в этом месте с давних пор,Как тигр по заросли дремучей,Как гордость хищнических свор,Голландец кружится летучий.Мертвец, но сердце мертвеца
