Это было одно из самых ужасных зрелищ, свидетелем которых доводилось быть Зедду.

— Ну, а теперь, я скажу, зачем позвал вас сюда, — произнес улыбающийся император.

Его сильные руки сгребли детей перед собой. Сестра преградила путь мальчику, который хотел вернуться к родителям. Джегань обхватил девочку за талию и посадил себе на колени. Большие глаза девочки смотрели в его улыбающееся лицо, на лысую голову, но больше всего, в пустые черные глаза сноходца.

Джегань посмотрел на девочку и на родителей.

— Видите, волшебник и ведьма не помогли нам. Чтобы спасти множество жизней, мне нужна их помощь. Они должны честно ответить на мои вопросы. Они отказались. Надеюсь, что вы, добрые люди, убедите их рассказать нам, как спасти жизни людей и освободить их от магии.

Джегань оглядел ряд солдат, молча стоящих у стены. Одним движением головы он дал им знак подойти вперед.

— Что вы делаете? — вскрикнула какая-то женщина, хотя муж пытался остановить ее. — Что вы собираетесь делать?

— То, что я собираюсь делать, в ваших же интересах, люди, — обратился Джегань к толпе родителей. — Мне надо убедить разговориться этого волшебника и эту ведьму. Я хочу оставить вас наедине с ними и убедить их помочь нам на благо всего человечества.

Палачи хватали детей, которые тут же начали плакать. Родители, видя, как уносят их ребенка, сами начинали рыдать и кидались вслед, но огромные руки солдат отшвыривали их.

Многие забились в истерике, прося, чтобы им вернули детей.

— К сожалению, я не могу это сделать, — сказал Джегань. Он снова подал знак, и солдаты вынесли их шатра кричащих детей. Родители плакали и пытались прорваться к выходу через огромные грубые руки, не позволяющие им дотянуться до родного чада, самого дорогого в мире.

Крестьяне были напуганы и не знали, что делать, боясь нанести вред своим детям и не желая, чтобы их забрали навсегда.

Как только детей вынесли, Сестры закрыли выход и встали около него.

— Молчать! — крикнул Джегань, стукнув кулаком по столу.

В шатре сразу стало тихо.

— Теперь, эти двое останутся в шатре, — произнес Джегань. — И вы все тоже. Не будет ни охраны, ни Сестер.

— А наши дети? — запричитала заплаканная женщин, нимало не заботясь о Зедде и Эди.

Джегань поставил перед собой подсвечник.

— Это шатер, в котором находитесь вы и двое преступников. — Он описал круг вокруг свечи. — Рядом с этим шатром есть другие. — Все смотрели, как его заостренный ноготь обводит круги вокруг свечек. — Ваши дети рядом, вот в этом шатре. — Джегань зачерпнул из вазы горсть орехов. Он просыпал немного на стол, а остальное закинул в рот.

В шатре стояла тишина, все наблюдали за ним, как он жует орехи, боясь задать вопрос и боясь услышать ответ.

— Зачем они будут там, в другом шатре? — наконец не выдержала какая-то женщина.

Черные глаза Джеганя обежали их всех, прежде чем он произнес, убедившись, что все его слушают:

— Солдаты, забравшие ваших детей, будут пытать их.

Глаза родителей расширились от ужаса. Кровь подступила к лицам. Одна женщина упала в обморок. Кто-то склонился над ней. Сестра Тахира подошла к женщинам и коснулась ладонью лба упавшей в обморок. Женщина открыла глаза. Сестра приказала ей подняться на ноги.

Джегань был удовлетворен наступившим вниманием и снова обвел ногтем свечу.

— Шатры стоят очень близко, поэтому вы сможете слышать крики ваших детей.

Родители обмерли, не веря в то, что они услышали.

— Каждые несколько часов я буду приходить, чтобы посмотреть, как вы, добрые люди, убеждаете волшебника и ведьму. Если вы не добьетесь успеха, то я пойду по своим делам, а потом снова приду. Хочу, чтобы вы хорошо меня поняли. Я буду возвращаться, чтобы удостовериться в том, что эти двое живы после ваших убеждений. Если они умрут, то не смогут ответить на наши вопросы. Только когда это случится, детки вернутся обратно.

Джегань обратил свой черный, как ночь, взгляд к Зедду.

— Мои люди хорошо обучены пыткам. Когда ты услышишь крики, то не усомнишься с этом. Я думаю, ты знаешь, что они могут пытать человека сутками, но чуда, все-таки, совершить не могут. Люди, особенно такие юные, нежные души, не могут жить вечно. Но если умрут эти дети, то в окрестностях хватает семей, в которых есть дети.

Зедд не мог остановить слез, которые катились по его подбородку, когда Сестра Тахира схватила его за руку и вытолкнула в толпу.

Родители набросились на старого волшебника, разрывая на нем одежду, крича и требуя, чтобы он выполнил все повеления императора.

Зедда протащили на пятках до стола. Обезумевшие люди колотили его. Но когда старик обвел полным достоинства взглядом их лица, они остановились.

— Я надеюсь, теперь вы понимаете, против чего мы боремся. Мне так жаль, что я не могу развеять боль этого самого черного дня вашей жизни. Если я сделаю то, о чем он меня просит, то бесчисленное количество других детей будут тоже так страдать. Я знаю, что вы не можете поставить их страдания вровень со страданиями ваших детей, но я должен так сделать. Молитесь, чтобы светлые духи забрали их поскорее туда, где вечный мир.

Зедд ничего больше не мог сказать, глядя на отчаявшиеся лица родителей.

— Это не сработает, Джегань. — Старик посмотрел на своего палача глазами, полными слез. — Я знаю, что ты все равно не остановишься, но это не подействует.

Джегань медленно поднялся.

— В этой земле много детей. Скольких ты собираешься принести в жертву, прежде чем человечество освободится? Как долго ты будешь настаивать на том, чтобы вместо жизни в радостном будущем их ждало страдание?

В тусклом свете блеснули тяжелые цепи на шее императора, золотые и серебряные медальоны на груди, кольца на пальцах.

Зедд ощутил немой груз безнадежности. Какое будущее может ждать человечество под ярмом чудовищных идеалов людей такого рода, как Джегань?

— Ты не выиграешь, волшебник. Как и те, кто борется против человечества, чтобы простые люди прозябали всю свою жизнь. Ты даже не хочешь пожертвовать своими аморальными идеалами, чтобы спасти жизни детей. Какими бы смелыми не были твои речи, у тебя холодная душонка и слабое сердце. Ты не хочешь сделать то, что может предотвратить гибель человечества. А я сделаю.

Джегань кивнул головой, и Сестра потащила Зедда к дверям. Плачущая, рыдающая, умоляющая толпа потерявших рассудок людей окружила Зедда и Эди, вцепившись в их одежду.

Вдалеке Зедд слышал раздирающие душу крики мучающихся детей.

— Они недалеко, — сказал Ричард, отступая в тень деревьев. Он молча смотрел, как Кэлен стягивает завязки на плечах.

Одежда не пострадала за время долгой дороги в мешках. Белая ткань блестела в свете зловеще сгущающихся облаков.

Платье с прямым вырезом на груди свободными складками ниспадало до земли, на нем не было никаких украшений — ни шнурков, ни оборок. Вид Кэлен в этом наряде также перехватывал его дыхание.