лишь короткое время, также получают по динарию, то заработок первых этим обесценивается. Ответ же хозяина на жалобу нисколько не удовлетворяет их. Напротив, он прямо-таки провоцирует возмущение: «Имею я право делать с моими деньгами, что хочу? Нет, не имеешь! Есть закон, который выше твоих денег, выше твоей власти, и это – закон справедливости. Ты сам вместе со своим имуществом подчинен этому закону. К нему мы обращаемся против тебя!»...
И все же вся притча подчеркивает именно этот ответ хозяина. Сдвинуться с мертвой точки мы можем, только осознав, что под хозяином подразумевается Бог. Притча означает: хозяин бытия, дающий работу и награду, распределяющий различные судьбы, – это Бог. Он – Творец, Всемогущий, Первый. Все принадлежит Ему. Выше Его нет ничего. Что он решает, то и правильно. Согласно ли наше сердце? Нет. Мы и от Бога требуем справедливости. Мы предъявляем претензии Его могуществу с точки зрения справедливости. Этот протест не противоречит благочестию. Есть целая книга Священного Писания, которая посвящена утверждению чувства справедливости и спору с Богом, это – книга Иова. Иов знает, что он не согрешил – не согрешил так, чтобы быть наказанным такой судьбой. Поэтому он может видеть в ней только несправедливость по отношению к себе. Друзья Иова выступают защитниками справедливости: он наверно согрешил, ибо такую судьбу он мог получить только в наказание. Но под конец долгой беседы Сам Бог презрительно заставляет их замолчать. Перед Иовом же Господь предстает во всей Своей живой тайне, и всякий протест смолкает...
Что это означает? Мы взываем к Божиему всемогуществу, к Его справедливости и отказываемся заранее считать справедливым то, что Ему угодно, только до тех пор, пока не проникаемся живым сознанием того, кто Он. Как только Бог хоть немного постигается нами в сути Его святого бытия, это возражение становится беспредметным, ибо все начинается с Бога. Справедливость не закон, стоящий над всем, даже и над Богом: Бог Сам есть справедливость. Как только мы принимаем ее таковой, перед нами происходит как бы кристаллизация живого Божественного бытия. Таким образом, она не особый пункт, на котором человек мог бы утвердиться в противостоянии Богу; напротив, тот, кто утверждается на ней, стоит в Боге и должен от Него, Который больше справедливости, учиться тому, что она означает в жизни.
Этого нельзя доказать путем логических рассуждений. Что Бог «имеет право делать со своими деньгами что хочет» – не только «может», но и «имеет право», и что это правильно, безусловно правильно само по себе, вопреки всем возражениям на это рассудка и сердца человека, и что право вообще только и начинается с Божией воли, являясь не чем иным, как воплощением смысла этой воли, свидетельствующим о себе самом, – это невозможно понять, этим можно только проникнуться в той мере, в какой человек встречается с Богом. Бог есть Тот, у Которого это так. А все это вместе составляет тайну доброты. Кульминация притчи в словах: «Или глаз твой завистлив от того, что я добр?» Свобода Бога, никакому суждению не подвластная суверенность Его решения, тот факт, что над Ним нет ничего, к чему можно было бы обращаться – все это вместе и есть доброта, любовь. В Новом Завете для этого есть особое название: благодать. Человеку уже адресуется призыв не замыкаться в справедливости, но открыться этому Божественному мышлению и деланию, которое есть доброта, отдаться благодати, стоящей над справедливостью, и в ней стать свободным.
При этом происходит нечто странное: человеку, ссылающемуся на справедливость, говорится, что он в действительности «завистлив». Собственно, довольно обидно услышать, что ты завистлив, потому что с тобой поступили несправедливо и ты заявляешь претензию! Ты указываешь на неоспоримость права, а тебя укоряют в неполноценности твоих собственных побуждений! Но если мы вдумаемся в Писание как в Слово Божие, то воспримем тот урок, что, когда мы ссылаемся на самую непререкаемую ценность, на самый ясный довод, а именно – на «справедливость», она часто, а может быть и всегда, служит маской, за которой скрываются совсем другие побуждения.
Справедливость человека, как нас учат, очень сомнительна. Он должен к ней стремиться, но не должен на нее опираться. Может быть, мы понимаем смысл Нового Завета так, что истинная справедливость находится не в начале, а в конце. Напротив, та справедливость, которую патетически кладут в основу понимания вещей, двусмысленна. Подлинная справедливость проистекает из доброты. Только когда человек научился в школе Божьей любви объективно смотреть на других людей и на самого себя, он становится способным к справедливости. Чтобы быть справедливым, надо научиться любить.
Однажды ученики Иисуса пришли к своему Учителю и спросили: «Кто больший в Царстве Небесном?» «Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них, и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное. Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном. И кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает; а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской... Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего небесного»
В этом рассказе мы соприкасаемся с повседневностью, в которой жил Иисус. Мы наблюдаем нечто человеческое, глубоко человеческое, что там происходило, и видим, как из краткого мгновения рождалось учение и наставление для всех времен. Ученики ревнуют друг к другу. Они считают, что скоро придет царство Израильское, хотя и воздвигнутое Богом, но в человеческом величии. Поэтому они и размышляют о том, какую роль будут в нем играть. У Марка это проявляется с еще большей силой: Иисус «пришел в Капернаум; и когда был в доме, спросил их: о чем дорогою вы рассуждали между собой? Они молчали; потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше. И, сев, призвал Двенадцать, и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою. И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: кто примет одного из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня»
В двадцатой же главе Евангелия от Матфея говорится: «Тогда приступила к Нему мать сыновей Зеведеевых с сыновьями своими, кланяясь и чего-то прося у Него. Он сказал ей: чего ты хочешь? Она говорит Ему: скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем... Услышав сие, прочие десять учеников вознегодовали на двух братьев. Иисус же, подозвав их, сказал: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими: но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но что-бы послужить и отдать душу Свою для искупления многих»
Ученики сознают свою личную ценность и хотят услышать, будет ли она оценена по достоинству. Хотят знать, будет ли учтено, что этот пришел к Иисусу раньше того, что один особо прилежен, а другой уважаем в своем селе. Вмешиваются еще и другие – родственники. Мать сыновей Зеведеевых хочет выйти на первый план, и то, что мы тут видим, представляет собой настоящую попытку захватить позиции с наскока, вызывающую естественное возмущение оттесненных. Из всей этой сутолоки всплывает вопрос: «Кто больший в Царстве Небесном?» Это означает, в первую очередь, что Учитель должен сказать, какими мерками определяются ранг учеников и их притязания. Но за этим весьма земным желанием скрывается другое, более значительное: узнать, какие вообще порядки в том новом, что должно прийти? Иисус дает предельно образный ответ: ставит перед вопрошающими ребенка. Марк рисует эту картину точными штрихами: Иисус подзывает ребенка – садится – ученики окружают Его – Он обнимает ребенка, ставит его посреди всей группы и, показывая на него, говорит: вы, взрослые, настаивающие на своей правоте, преследующие свои цели, – вот где мерило! Оно противоположно вам. Противоположно вашим взглядам и вашему поведению... Так опрокидываются у них на глазах их ценности. В Царстве Божием будет не так, как в мире, где есть господа и иерархии, есть слуги, дельцы, ловкачи, пройдохи и растяпы, недотепы, простаки, а потому есть преуспевающие и неудачники. Все будет перевернуто, о чем и свидетельствуют ликующие слова Иисуса после возвращения посланных учеников: «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам. Ей, Отче! ибо таково было Твое благоволение»
В ребенке жизнь начинается заново, в противоположность тем, кто уже пришел в мир и устроился в
