признательны.

На мгновение Финли растерялся, потом до него дошло, что Адриана опять его выручила. Она-то уж точно знала, что он не догадается принести гостинцы.

— Привет, Троилус, привет, Крессида, — сказал он, пытаясь придать голосу мягкие и сердечные нотки. — Давно мы с вами не виделись, правда? Слишком давно.

— Мы видели тебя по головизору, — сообщил мальчик. — Тебя часто показывали в новостях во время Восстания. Там говорили, что ты герой.

— Я выполнял свой долг, — ответил Финли. — Сражался за то, во что верил. Когда ты вырастешь, Троилус, и станешь мужчиной, ты сделаешь то же самое. Ты ведь Кэмпбелл.

— Вряд ли, — пожал плечами мальчик. — Мне не слишком хочется сражаться. Я лучше стану танцором.

— А-а, — растерянно протянул сбитый с толку Финли. — Понятно. Ну что же, наверняка Империи в будущем будут нужны… танцоры.

И он устремил взгляд на Адриану, ища у нее помощи.

— Троилус занимается балетом, — сухо произнесла она. — И делает большие успехи.

— Понятно, — повторил Финли.

Мысленно он хотел представить, как его сын и наследник, облаченный в трико и пачку, скачет по сцене, выделывая замысловатые коленца, но воображение отказывалось рисовать столь жуткую картину.

— А ты, дочка? Кем ты хочешь быть, когда вырастешь? — обратился он к Крессиде.

— Монахиней, — без колебаний ответила девочка. — Я собираюсь посвятить себя Церкви и вступить в орден святой Беатрисы.

— Понятно, — только и сумел ответить Финли. — По-твоему, это удачная шутка? — вполголоса проскрежетал он, повернувшись к Адриане. — Или таким способом ты решила мне отомстить? Здорово придумано, ничего не скажешь. Испокон веков Кэмпбеллы были воинами. В жилах мужчин нашего Клана текла кровь, а не молоко. Черт побери, кто возглавит Клан, — когда меня не станет? Этот принц-лебедь?

— Не ори! — оборвала его Адриана. — Ты напугаешь детей.

— Ничего, пусть напугаются! Я и сам напугался, увидев, во что ты их превратила. Разве так надо воспитывать Кэмпбеллов?! Их окружает злобный мир, полный врагов. А Троилус, судя по всему, ни разу и меча в руках не держал.

Дети прижались к матери, вцепившись в складки ее одежды. Адриана бросила на Финли испепеляющий взгляд.

— Это мои дети, а не твои, — ледяным голосом процедила она. — Оставив нас, ты сам лишил себя права воспитывать их по своему усмотрению. И будь я трижды проклята, если буду воспитывать их так, как твой отец воспитывал тебя. Меньше всего на свете я хочу, чтобы они походили на тебя. Они станут нормальными людьми.

— Да они просто пропадут! И я не смогу все время быть рядом и защищать их!

— А тебя никогда не было рядом! Это благодаря мне они до сих пор живы и здоровы. К тому же, когда они вырастут, мир изменится. Он не будет похож на кровавый кошмар, в котором живешь ты. Мои дети осуществят свои мечты и пошлют к чертям наследство и традиции Кэмпбеллов. Что эти традиции принесли тебе, кроме пролитой крови и горя?

Судорожно сжав кулаки, Финли пытался не дать волю обуревающей его ярости. Он провел здесь всего несколько минут, а все уже пошло наперекосяк. Отношения, так и не наладившись, испорчены непоправимо. Адриана, как обычно, пышет злобой, дети, того и гляди, разрыдаются.

Мысленно приказав себе успокоиться, он разжал кулаки и сделал глубокий вдох.

— Прости, Эдди, я не хотел устраивать скандала. И у меня в мыслях не было тебя упрекать. Просто я… просто я такого не ожидал. Почему ты не рассказала мне об этом?

— Потому что я прекрасно знала, как ты отреагируешь. И все равно, как дура, надеялась. Надеялась, что при встрече с детьми ты будешь снисходительнее. Непростительная ошибка!.. Ты видишь в детях лишь продолжение своей собственной драгоценной персоны. Их следует воспитывать по твоему образу и подобию. Во что бы то ни стало они должны следовать по твоим следам, по твоим кровавым следам. И что ты так переживаешь о том, кто будет главой Клана? Это не твоя печаль. Первый из Кэмпбеллов не ты, а Роберт. Его дети и возглавят Клан, если возникнет необходимость.

— Я мог бы стать главой Клана, если бы только пожелал. Мой отец был главой Клана. Это звание принадлежит мне по праву. Но я предпочел от него отказаться.

— Потому что боишься взять на себя ответственность. Никогда в жизни ты ни о ком, кроме себя самого, не заботился.

— Неправда. Я забочусь об Евангелине. Я умереть за нее готов.

— Умереть, — задумчиво повторила Адриана. — По части смерти ты мастер. Но умереть за кого-то не трудно, жить ради другого — намного труднее. Ты бы смог изменить свою жизнь ради Евангелины или ради детей? Ради них отказаться от того, во что ты сам себя превратил?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — проронил Финли.

— Разумеется, не понимаешь. В этом вся беда. Думаю, тебе лучше уйти.

— Что? — От удивления у него отвисла челюсть. — Но… я ведь только что пришел. Ты не можешь так сразу меня выставить! Я понимаю, что зря поднял шум, но я не хотел этого, поверь. Просто я слишком расстроился и не совладал с собой. Не будь слишком строга ко мне, Адриана. Мне так много надо сказать. И тебе, и детям.

— Полагаю, ты сказал более чем достаточно. Проблема в том, что все это не для тебя — дом, семья, дети. Ты просто не знаешь, что делать с подобными вещами. И, без всякого дурного намерения, ломаешь их, как ненужные игрушки. Ты всегда играл слишком жестко, Финли.

— Эдди… Прошу, не выгоняй меня. Ты не знаешь, как много для меня значит сегодняшняя встреча.

— Я думала, это действительно так, Финли. Надеялась, что так. Но оказалось, что я плохо знаю тебя. У тебя слишком много обличий, в них немудрено запутаться. И в конце концов все они оказываются масками, скрывающими от мира твое истинное «я». Может, Евангелине и удалось увидеть твое настоящее лицо, а я уже давно отчаялась. Думаю, Финли, тебя манит смерть, ты ищешь встречи с ней, как нетерпеливый любовник торопит свидание. Но я не позволю тебе увлечь детей на этот гибельный путь. А теперь тебе пора уходить. Ступай же, прошу.

Услышав ледяной, неумолимый голос жены, чьи слова резали его, как кинжалы, увидев слезы на глазах детей, Финли понял, что ему действительно остается только повернуться и уйти. Тому, чего он желал, не суждено осуществиться. Он захлопнул за собой дверь, зная, что уже никогда не вернется. Есть сражение, которое даже он не в состоянии выиграть.

Финли торопливо шел домой, чувствуя себе в толпе как никогда одиноким. Люди на улице, взглянув в его лицо, спешили отойти в сторону.