из Кимберли также две кавалерийские бригады генерала Френча.

Лагерем буров рассчитывали овладеть после полудня, но противник защищался с таким упорством, и проложить себе дорогу между деревьями и кустарником, окаймлявшими оба берега, было так трудно, что мы были вынуждены отвести войска назад. Буры понесли большие потери, но и наши были не менее серьезны. Мы потеряли 15 офицеров убитыми, 54 ранеными, 8 пропавшими без вести и 3 взятыми в плен; нижних чинов: 183 убитыми, 851 ранеными, 88 без вести пропавшими и 9 взятыми в плен.

Боюсь, что не были ли убиты те, которые значатся без вести пропавшими. Буры не могли отослать своих пленных и число их, найденное при капитуляции, соответствует вышеозначенным цифрам.

После полудня 18 числа мы овладели одним копье, находившимся к юго-востоку от лагеря и командовавшего над траншеями буров, а также течением р. Моддер выше Паардебергского брода; но буры вновь заняли его, воспользовавшись тем, что конная пехота повела лошадей к реке на водопой.

Вечером в тот же день я приказал Гвардейской бригаде перейти в лагерь на р. Моддер у Клипского брода. 14-я бригада (7-я дивизия, сэр Герберт Чермсайд) была направлена, кроме того, из Якобсдаля в Паардебергский лагерь, для чего ей надо было пройти расстояние около 30 миль. Она прибыла туда 19-го вечером.

Я выехал из Якобсдаля в 4 часа утра и прибыл в Паардеберг в 10 часов. Тут я узнал, что генералу Кронье было дано перемирие на 24 часа для уборки его убитых. Я прекратил его немедленно и приказал открыть самую сильную бомбардировку неприятельского лагеря. Генералу Кронье было известно, что к нему шли большие подкрепления из Наталя и с юга Свободной Республики, и, прося перерыва военных действий, он имел в виду выигрыш времени.

Наши войска я нашел изнуренными от боев и переходов предшествовавших дней и поэтому решил не пытаться произвести штурм лагеря. Я считал, что те потери, которые произойдут при атаке открытою силою, не вызываются обстановкою. 20-го утром мы снова овладели копье, находившимся к юго- востоку от лагеря, о котором я уже упоминал.

Мы заставили противника отойти от его оборонительной линии, угрожая его пути отступления кавалериею и конною пехотою. После полудня в течение нескольких часов мы бомбардировали лагерь буров и окружавшие его траншеи из морских орудий, 5-дюймовых мортир и полевою артиллериею. От этой бомбардировки сильно пострадали волы, лошади и повозки противника.

21-го и 22-го бомбардировка продолжалась; на обоих берегах, в особенности же на северном, траншеи выводились все более и более вперед к противнику, с тем чтобы облегчить штурм, если бы пришлось к нему прибегнуть.

Когда Кронье увидел, что он окружен, то стал принимать меры, чтобы войти в сообщение с Блемфонтейном посредством оптического телеграфа, без сомнения, для того, чтобы просить помощи. И действительно, с востока и юго-востока стали показываться отряды буров разной силы. Эти команды состояли из людей отдаленных дистриктов; некоторые явились из-под Ледисмита, другие – с северной границы Капской колонии.

23 февраля, утром у 1-го батальона Йоркширского полка было дело с одним из этих отрядов, силою около 2000 человек, у восточного конца позиции на каждом берегу. Противник был отброшен с большим уроном. Мы потеряли при этом 3 офицеров и 17 нижних чинов ранеными. В тот же день несколько позже 2-й батальон Буффов, явившийся на поддержку Йоркширского полка, взял 80 человек в плен. Неприятельские отряды появились и в других направлениях, но были везде отброшены без затруднения. Буры были, по-видимому, рассеяны и только неизвестно, вернулись ли они к своим домашним очагам или же присоединились к другим командам.

В этот же день во время рекогносцировки с воздушного шара лагеря и траншей буров видели, что их обозные повозки и склады продовольственных запасов сильно пострадали от нашего артиллерийского огня. 24-го мы опять взяли в плен еще 40 человек и, как и в предыдущие дни, к нам перебежало большое число туземцев из лагеря противника. Мы заставили этих каффров сторожить наш скот, в числе которого было 800 голов, захваченных вблизи противника. За период времени с 19 по 24 февраля мы потеряли 12 офицеров ранеными, 9 нижних чинов убитыми, 102 ранеными и 9 без вести пропавшими.

До 25 февраля не произошло ничего особенного. Между тем от проливного дождя вода в реке поднялась более чем на три фута, вследствие чего стали задерживаться обозы, совершавшие рейсы между отрядами и продовольственными центрами в лагере на Моддере и в Кимберли. В последнем был устроен дополнительный склад продовольственных припасов.

Движение по железной дороге было восстановлено 18-го, и в тот же день лорд Метуэн перевел свою главную квартиру в Кимберли.

26-го утром из лагеря на р. Моддер прибыли четыре 6-дюймовые мортиры и после полудня снова была начата бомбардировка лагеря.

27-го в три часа утра Королевский Канадский полк и 7-я инженерная рота под начальством Оттера и Кинкэда, поддерживаемые 1-м батальоном Гайлендеров Гордона, под сильным ружейным огнем подошли к противнику не далее чем на 80 метров и там окопались, потерявши 2 офицеров ранеными, 7 нижних чинов убитыми и 27 ранеными. Это лихое дело должно быть поставлено в большую честь всем принимавшим в нем участие.

В 6 часов утра я получил от генерала Кронье письмо, в котором он сообщал мне, что безусловно сдается со своими войсками на милость Ее Величества. Вот перевод этого письма:

«Главная квартира лагеря, река Моддер

27 февраля 1900.

Милостивый Государь,

Имею честь сообщить вам, что вчера вечером на военном совете решено капитулировать безусловно со всеми войсками здесь находящимися в виду настоящей обстановки. Вследствие этого войска обращаются к милости Ее Британского Величества.

В знак сдачи, сегодня после 6 часов утра будет поднят белый флаг. Военный совет просит вас отдать приказания для прекращения военных действий, во избежание новых потерь.

Имею честь и проч…

П. А. Кронье, генерал».

P.S. Я принял Кронье в своем лагере в 8 часов утра, а после полудня направил его в Капштадт вместе с другими пленными в числе 3919 человек, не считая 150 раненых.

Кроме ружей пленных и большого количества патронов Маузера, мы взяли три 75-миллиметровые пушки Круппа, одну 12-фунтовую скорострельную пушку, орудие старого образца, одну автоматическую 37- миллиметровую пушку Викерс-Максим, а также много повозок, возов и мулов…

Я убежден, что поражение Кронье и его капитуляция окажут благотворное влияние на наши будущие операции. Более двух месяцев он продержал нас под Маггерсфонтейном, заставляя испытывать все время неудачи; при нем находилось несколько влиятельных лиц из Свободной Оранжевой и Южно- Африканской Республик. Отправка их в Капштадт вместе с 4000 пленных ободрит лояльных колонистов и успокоит умы. Взятие в плен одного из самых искусных и энергичных вождей буров, без сомнения, нанесет серьезный удар всему их делу» [37].

«В 10 часов утра генерал Кронье сдался англичанам. Горько было мое разочарование. Чувства, испытанные мною, не поддаются никакому описанию…

Итак, моя последняя попытка спасти дело оказалась напрасной. Упрямый генерал не желал послушаться доброго совета. Я должен сказать, что я знал генерала Кронье за неустрашимого, храброго героя, каким он всегда был, но требовать от него, чтобы он бросил на произвол неприятеля свой огромный лагерь – было нельзя. Такое требование было ему не под силу. Это единственное, чему я могу приписать его упрямство.

Он думал о том, что он, как храбрый воин, должен или стоять, или пасть вместе с лагерем; но он