Не было Пиксарета.

Кто же крикнул: «Пиксарет! Индейцы!» Да ведь это специально пустили слух, чтобы выманить ее из поселка.

Западня… Почему же она, очертя голову, сама бросилась в нее?

Есть над чем задуматься. Пиксарет, индейцы — очередная мистификация. Зато вместо них у бретонского креста ее наверняка ждут убийцы. Недаром Амбруазина сказала прошлой ночью: «Вы погибнете».

Прячась за деревьями, Анжелика продвигалась вперед.

И вот на опушке леса «они» открылись ее взору.

Их было пятеро.

Все были вооружены пистолетами и ножами, но еще у каждого в руках, как опознавательный знак, была короткая черная дубинка — орудие смерти. Среди пятерых она узнала человека с бледным лицом, о котором ей говорил Колен, белого Демона со свинцовой дубинкой, сатанинского брата Дьяволицы.

Значит, если бы она пошла по тропинке, встречи с ними не миновать — она обнаружила бы их слишком поздно.

И тогда с ней было бы покончено.

Если бы птицы не продолжали петь!

Конечно, у нее был пистолет, но разве она успела бы вовремя изготовиться?..

Теперь ей оставалось только одно: с максимальной осторожностью постараться вернуться в поселок, не привлекая их внимания, но на всякий случай пистолет держать наготове — вдруг они заметят ее в открытом подлеске.

Анжелика вынула пистолет с намерением зарядить его. Но напрасно ее пальцы искали на поясе мешочек с пулями и коробочку с пистонами, которые она приготовила утром.

Она с ужасом поняла, что Амбруазина заключила ее в свои объятия, чтобы выкрасть боеприпасы.

«Она провела меня, — со страхом подумала Анжелика. — Она обманула меня, как последнюю дуру!..» Но и этот простонародный оборот показался ей слишком мягким, чтобы передать всю свою досаду.

А ведь она прекрасно знала, была научена горьким опытом, как важно быть предельно осторожной, когда рядом действует такое опасное создание, может быть, самое опасное в истории рода человеческого, готовое в любую секунду лишить другого жизни… Как же можно было позволить так обмануть себя?

Проклятая Амбруазина! Как умело она играет на простодушии людей, их сердечных порывах, добиваясь того, чтобы они сами прыгали в расставленные ею сети.

Если бы ее не остановило пение птиц, она оказалась бы совершенно безоружной при встрече с бандитами.

Но демоны никогда не принимают в расчет птиц.

Издали она увидела, что они заволновались и стали держать совет. Они были явно удивлены, что ее нет так долго. Один из бандитов осторожно направился к дороге, другой зашел слева в лес.

Анжелика спряталась за большой куст. Пока ей оставалось только одно — сидеть здесь, не шелохнувшись.

В этот критический момент издали донесся пушечный выстрел, затем еще несколько. Возможно, с юга подошли корабли, и, по обыкновению, таким способом оповещают туземцев о предстоящей торговле.

Но пушки продолжали стрелять, и бандиты засуетились. Они снова собрались на совет и о чем-то жарко заспорили. Наконец они приняли решение снять засаду и быстрым шагом двинулись в сторону канонады.

Анжелика решила, что непосредственная угроза для нее миновала, однако из осторожности провела в неподвижности еще несколько долгих минут.

Можно было попытаться вернуться в Тидмагуш, но она была заинтригована звуками канонады, которые доносились до нее, как эхо какой-то баталии.

Наконец она решилась выйти из своего укрытия, но, не успев сделать и несколько робких шагов, увидела со стороны юга силуэт индейца, который быстро и бесшумно пробирался между деревьями. Через мгновение в нескольких шагах от нее появился… Пиксарет. Увидев Анжелику, он недовольно спросил:

— Что ты делаешь здесь? Это очень большая неосторожность — так далеко уйти от поселка. Ведь я предупреждал тебя, что в лесу много твоих врагов. Неужели ты не дорожишь своей жизнью?..

Анжелика не стала объяснять, как ее заманили в западню, и сразу же спросила:

— Что там происходит, Пиксарет?..

Физиономия индейца расплылась в улыбке. Протянув руку в сторону бухты, откуда доносились выстрелы пушек и мушкетов, он сказал:

— Он приехал!

— Кто он?

— Твой муж. Человек-Гром. Разве ты не узнаешь его голос?

Анжелика, как безумная, бросилась бежать. Одним прыжком обогнав ее, Пиксарет помчался вперед, показывая ей дорогу.

Звуки битвы становились все ближе, слышнее. Вдруг они оказались на краю скалы за мысом, близ которого укрывались корабли бандитов. Дым и запах пороха заполнили всю бухту и поднимались к лесу, но канонада почти прекратилась, лишь изредка раздавались одиночные выстрелы, звук голосов, отдающих приказы и мольбы о пощаде. Бандиты капитулировали…

Анжелика сразу заметила таинственный корабль с оранжевым вымпелом, взятый на абордаж экипажем «Голдсборо». На палубе пиратам уже связали руки. Выход из бухты был полностью перекрыт еще четырьмя или пятью парусными кораблями различного водоизмещения.

Анжелика жадно искала глазами графа де Пейрака. Пока его не было видно.

Но вот она увидела его — он бежал вдоль моря с пистолетом в руке во главе группы солдат к опрокинутой барке, за которой спрятались бандиты.

Это был он!.. Нет, не он… Высокий силуэт стремительно мчался вперед среди густых клубов дыма. Все было, как во сне… Сон наяву… Вот он исчезает, вот появляется вновь… Он, вся ее жизнь… И так было всегда. Он, возникавший и исчезавший в тумане воспоминаний, во сне.., образ любви.., образ рая для нее… Она смотрела и узнавала его. Это был он. Он уже подвешивал пистолет к поясу, а граф д'Урвилль занялся пленными. Он шел в сторону Анжелики. Это был он!

Анжелика вдруг принялась кричать, призывая его изо всех сил, даже не зная, как — по имени или еще как-то. В порыве радости она потеряла способность двигаться, потом вдруг буквально полетела. Ей казалось, что она едва прикоснется к земле. Летела по склону и все звала, звала его: страшно боясь потерять из вида — вдруг снова исчезнет, оставит ее одну на земле…

Он услышал ее зов и раскрыл ей объятия.

Они бросились друг к другу.

Все стерлось — сомнение, страх, опасности; власть Зла отступила!..

Она ощущала силу его рук, прижималась к его груди, как к надежному щиту, защищающему ее, вбирала в себя его тепло, растопившее лед одиночества. В этом безумном страстном объятии она ощутила всю глубину его любви к ней, любви неизмеримой и беспредельной, и это было, как поток, водоворот невыразимого счастья и блаженства.

Вы живы.., живы, — повторял он прерывающимся голосом. — О! Какое чудо! Сколько я выстрадал! Дорогая моя, сумасшедшая женщина! В какой же ловушке вы опять оказались! Но нет! Больше такого не будет. Успокойтесь, не плачьте…

— А я не плачу, — говорила Анжелика, забыв, что ее лицо все в слезах.

— О, как долго длилось наше расставание, — говорила она, продолжая рыдать,

— как долго я была без вас.., вдали от вас…

— Страшно, страшно долго!..

Он укачивал ее, как младенца, а она все выплакивала то, что накопилось в ней за эти дни, но