— Как долго можно оставаться там человеком?
— Никто точно не знает. Но все происходит довольно быстро. Безопасный срок составляет четыре, максимум пять дней — переживания настолько сильны, что разум стирается.
— Хорошо. Значит, в моем распоряжении два дня. Нет, полтора. Я пойду туда в понедельник утром, день уйдет на привыкание, потом ночь, и на следующий день я поучаствую в сборище. Можете забрать меня во вторник после обеда. До конца недели я отчитаюсь, а к выполнению главного задания приступлю в следующий понедельник.
Флетчер выключила клавиатуру и положила ее обратно на стол.
— Вы уверены, что хотите пойти на это?
— Я должен.
— Хорошо. — Она взялась за телефон. — Джерри? Начинаем завтра. Ладно… Нет, вовсе нет… Спасибо. — Она положила трубку и повернулась ко мне. — О'кей, сегодня нам предстоит большая работа.
— Какая?
— Я вас немного потренирую.
— Тренировка?
— Есть упражнения, которые укрепят ваше чувство самосознания. Это может пригодиться.
— Медитация?
— М-м, не совсем. Называйте это центровкой души, вроде модулирующей тренировки.
— Мне казалось, что вы о ней невысокого мнения. Флетчер отрицательно помотала головой:
— Ни в коем случае. Мне только не нравится, во что ее превратили шарлатаны. Тренировка как таковая оказалась для меня одной из самых полезных вещей. Она позволила мне… сохранить здравый смысл во время эпидемий. И сейчас — тоже. Но, по правде говоря, я не уверена, что она вам поможет. Просто я хочу использовать любую возможность, чтобы подстраховать вас.
— Я не подведу, — пообещал я. — Правда. Я даже договорился с доктором Дэвидсоном на сегодняшний вечер.
Флетчер промолчала.
— Что с вами? — спросил я.
— Я знаю, что вы самоуверенный юноша. И отдаю себе отчет, что вы продумали все до конца. Мы, в свою очередь, тоже, но все-таки я боюсь. Потому что знаю, как легко что-нибудь упустить из виду. И честно говоря, мне не хочется потерять вас…
ДОКТОР ДЭВИДСОН
Беру свои слова обратно: на свете есть один будильник получше переполненного мочевого пузыря.
— Вы хотели поговорить со мной, Джим?
— Да, хотел.
— Слушаю вас… Я жду, а вы молчите почти десять мин-ут.
— Разве?
— Да-да, десять минут.
— Виноват, я… Нет, я пообещал больше никогда не просить прощения. Просто… Не знаю, с чего начать. Я сумасшедший?
— Мы все сумасшедшие, Джим.
— Да, я уже слышал. Похоже, это превращается в мантру[10] .
Доктор Дэвидсон немного помолчал, прежде чем ответить. Я сидел в удобном кресле один в просторной пустой комнате, а он был где-то в Атланте и вещал вкрадчивым голосом:
— Джим, можно с тобой не церемониться?
— Не понял.
— Ты хочешь получить ответ как можно скорее, хотя уже завяз по самые уши. Тебе нужна моя помощь. Но прежде чем я сделаю это, давай условимся.
— Продолжайте, — сказал я, подозревая подвох.
— Пожалуйста, дотерпи до конца беседы, даже если разозлишься. Особенно если разозлишься. И кроме того, ты должен говорить только правду.
— Договорились. Понятно, что вы собираетесь сразить меня наповал. Что ж, я готов к самому худшему. Не стесняйтесь сделать больно.
— Напротив, я хочу снять твою боль.
— Ха-ха. Итак, нормален я или нет?
— Ты неправильно ставишь вопрос, да и ответить на него невозможно. Нормальных людей вообще не существует. Есть только люди, способные вести себя адекватно сложившимся обстоятельствам. Ты же понимаешь здравомыслие как состояние, которого нужно достичь, и это не дает тебе покоя. Тебя мучают сомнения, способен ли ты на это.
— Послушайте, — перебил я. — Я готов принять весь этот вздор за чистую монету, так как хочу верить, что вы понимаете… Хочу верить, что на свете найдется хоть один человек, с кем я мог бы поговорить. Если он меня поймет — я не окончательно спятил и еще смогу выкарабкаться. Вы меня понимаете?
— Джим, я тебя понимаю, наверное, гораздо лучше, чем тебе кажется. Возможно, придет время, когда ты будешь смеяться над этим. Но не будем забегать вперед, давай начнем с нескольких определений, хорошо? Итак, подумай над следующим: человек нормален не потому, что он изначально нормален, а потому, что он ведет себя как подобает нормальному человеку. Я подумал.
— То есть играет роль нормального, да?
— Некоторые играют. Ну и что?
— Вы хотите сказать: «Притворяйся, пока хватит сил». Я правильно понял?
— А что, может, и так.
В тоне доктора Дэвидсона проскользнуло веселье. Мне хотелось, чтобы он поделился шуткой со мной, но я знал, что он никогда этого не сделает. Здесь так же, как в сексе, — до всего нужно дойти самостоятельно.
— Но откуда же тогда люди знают, нормальны они или нет?
— Хочешь, я объясню, Джим, что такое на самом деле здравый рассудок? Ты наверняка очень удивишься.
— Валяйте. Я сижу хорошо.
