как только недовольные объединяются, чтобы заявить протест, госбезопасность внедряет в организацию своих агентов и вскоре всех арестовывают. Лидеров публично казнят, остальных отправляют на принудительные работы до конца жизни. Последняя надежда местных жителей – сообщить Галактике правду о царящем на Параисо-Аки произволе.

– Боюсь, в Галактике давным-давно об этом знают, однако всем на них плевать.

– Я тоже так считаю, но, узнав, что ее сообщение будет обнародовано, девушка выглядела такой счастливой, что я придержала свое мнение при себе. Ее сообщение – пять отпечатанных на принтере страничек. Она страшно удивилась, когда я, пробежав текст глазами, запомнила его слово в слово.

– Не пытайся казаться глупее, чем ты есть. Сообщение было напечатано светящейся краской. На меня оно произвело впечатление. Оказывается, основная причина, по которой другие планеты не вмешиваются и не покончат с беспределом на Параисо-Аки – правительство там формально выглядит демократичным. Каждые четыре года проходят всепланетные выборы президента. Демократия! Только вот результаты голосования фальсифицируются и генерал-президент Джулио Сапилоте неизменно оказывается выбранным на новый срок. Два с половиной года назад он принял свою сорок первую присягу...

– Да старичку не меньше двухсот!

– Именно. Он регулярно проходит курс интенсивного омолаживания, ну и там мелочи: сон в кислородной барокамере, свежие фрукты, физические упражнения по специальной методике... Прежде чем негодяй Сапилоте стал президентом, Параисо-Аки была мирной планетой с умеренным монархическим строем. Согласна, монархия не лучшая из известных в Галактике форм правления, но при короле люди по крайней мере не голодали, бесчисленных убийств и разгула насилия не было. Недовольных, конечно, хватало, к ним-то и обращался Сапилоте, проповедуя свободу и всеобщее равенство. Ему поверили, народ восстал, король отрекся и вместе с королевой и принцами был посажен в тюрьму. Дальнейшая судьба королевской семьи неизвестна. Прошли первые выборы. Сапилоте стал президентом, обосновался в королевском дворце. Было казнено шесть чиновников из правительства короля, еще с десяток сослано, остальные, вдруг оказавшись пламенными революционерами, своих кресел не покинули, хотя названия их должностей изменились, а чины были упразднены. Сапилоте один за другим выпустил бесчисленное множество декретов, постановлений, законов. Он ввел трудовую повинность, возобновил пытки и публичные казни, позволил в 'исключительных случаях' расстреливать на месте, увеличил продолжительность трудового дня, на базе бывшей королевской охранки создал секретную полицию и прочее, и прочее. Его ставленники получили возможность на вполне законных основаниях эксплуатировать народ. Бедные нищали, богатые жирели, а тюрем между тем не хватало, были изобретены трудовые лагеря. Ко времени перевыборов на стороне Сапилоте оказались все коррумпированные генералы и чиновники. С их помощью результаты выборов с тех пор подделывают.

– Почему же народ не восстанет?

– Власть диктатора держится на штыках, агенты секретной полиции – вездесущи, объединиться в оппозицию людям не дают, а одинокие бунтари обречены. Социальное устройство общества на Параисо- Аки – типичная пирамида: на вершине – диктатор, в его руках сосредоточена вся власть; ступенькой ниже – несколько богачей, вассалы тирана; основание пирамиды – большая часть населения планеты, люди, практически лишенные элементарных человеческих прав; между угнетателями и угнетенными – немногочисленная прослойка, так называемый средний класс.

– Веселенькое общество. – Я зашагал по каюте, напряженно размышляя. – Надо изменить порядки на Параисо-Аки.

– Согласна, но это дело непростое.

– Для человека, спасшего Вселенную, – любое дело по плечу.

– Дважды спасшего, – напомнила Анжелина.

– Вот именно. Я вернусь и...

– Мы вернемся. Мне и сыновьям тоже нужен отдых.

– Мы, конечно, мы, любовь моя! Ты, я и два наших замечательных близнеца. Флавия не сказала, почему она обратилась именно ко мне?

– Наш гид, Хорхе, поведал ей о твоих попытках разобраться в социальном устройстве тамошнего общества.

– Отлично. Вернувшись, свяжемся с подпольем через него. А мы вернемся, и очень скоро! Направлявшийся ко мне человек был хладнокровно убит. Теперь, побывав на его родной планете, я понимаю почему. Несправедливости я не потерплю в любом, пусть самом отдаленном уголке Галактики! И еще, за полковником Оливерой должок. Вернусь – рассчитаемся. Брови Анжелины сошлись на переносице.

– Если этот коп коснется тебя хотя бы пальцем, он умрет! Страшной, мучительной смертью!

– У меня лучшая в Галактике жена! Но не беспокойся, о полковнике Оливере я сам позабочусь, ты же поможешь мне освободить всю планету.

– Заманчиво звучит. Милый, а ты уже придумал, как будешь освобождать Параисо-Аки? У тебя есть план?

– Плана пока нет, но это пустяки, спасал же я Вселенную безо всякого плана, спасу и эту планету.

– Может, наймем армию и объявим им войну?

– Нет, провернем это дельце потоньше. У меня вроде бы уже появилась первая гениальная мысль на этот счет.

Стоит ли говорить, что близнецам наша затея пришлась по сердцу?

Джеймс возглавлял зоологическую экспедицию, которая собирала ядовитых гадов на мрачной, покрытой туманом планете Виниола близ безымянного красного карлика. Приняв наше послание по мгновенной ССВ-связи, он сдал свой зоопарк помощнику и на полной скорости помчался домой. Боливар в то же самое время изучал тюремную реформу, как говорится, изнутри, но, получив по 'тюремному телеграфу' весточку из дома, бросил все, сбежал из гарантированной от побегов кутузки на Хелионе и прибыл домой лишь на считанные минуты позже брата.

В молодости всегда отменный аппетит. Зная это по собственному опыту, я терпеливо ждал в кабинете, пока близнецы поглощали приготовленный женой обед из девяти восхитительных блюд.

– Отец, да ты на себя не похож! – заметил с порога Джеймс.

– Верно подмечено, братишка, – подтвердил Боливар. – Темная кожа, черные волосы и усы, карие глаза, квадратная челюсть и широкие скулы... Тебя, отец, не узнать!

– И говорю я теперь на новом языке, – похвастался я на безукоризненном испанском.

– Потрясно звучит, – одобрил Джеймс. – На эсперанто похоже, и почти все понятно.

– Включите на ночь гипнофон, утром проснетесь с головной болью, но по-испански заговорите не хуже меня.

Вошла Анжелина, поставила на стол поднос с бутылкой рона и стаканами, села в свободное кресло.

– Спасибо, ма, – поблагодарил ее Боливар. – За ночь овладеем языком, а что потом?

– Потом отправимся на Параисо-Аки, родину этого божественного напитка. – Я разлил рон по стаканам, мы выпили, причмокивая от удовольствия. – Название планеты переводится как 'Рай Земной'. Сделаем же, чтобы планета не только называлась раем, но и стала им.

– Как? – в очередной раз поинтересовалась Анжелина.

– На месте разберемся. А пока взгляните на это...

Я нажал кнопку на подлокотнике кресла, стена плавно поднялась, и нашему взору предстала мастерская, посредине – огромный черный автомобиль. – С виду – старье старьем, – подметил наблюдательный Боливар.

– Спасибо на добром слове, я этого и добивался. Внешне автомобиль – точная копия того, что я сфотографировал на Параисо-Аки, деталька к детальке...

– Только в нем наверняка еще куча деталей, которых не было в оригинале, – подхватил Джеймс.

– Сообразительный у меня сынишка. В папу. Осторожно! Пока не объясню, как тут что работает, не прикасайтесь ни к одной кнопке, ни к одному переключателю. Такие вот машины на Параисо-Аки оснащены