— Так, поморосил немного. Часа полтора, как кончился. Давай присядем. Может, закурим?

— А может, поцелуемся, детка? Здесь нас никто не видит.

Девушка с готовностью подставила губы.

— Вот так-то лучше. Дорогая, что все-таки случилось?

— Дай мне на тебя посмотреть. Что слышно насчет демобилизации?

— Еще не знаю. Кажется, дело может выгореть.

— Не угостишь меня сигареткой?

Рой небрежным жестом достал серебряный портсигар, поддел большим пальцем крышку и протянул Берил.

— Рой, не может быть! — вскрикнула она. Парень с удивлением взглянул на девушку.

— Ведь это тот портсигар, который я подарила тебе на Рождество.

— Конечно, а что тут странного?

— Я… я думала, что ты его потерял. Рой недовольно нахмурил брови:

— С чего это, интересно, тебя посетила столь странная мысль? И вообще, ты действительно хочешь закурить?

— Конечно. — Берил взяла сигарету.

Молодой человек дал прикурить девушке, а потом зажег свою сигарету. Он небрежно сунул злополучный портсигар в карман, задумчиво глядя на подружку.

— О чем ты думаешь? — серьезно спросил он.

— Я… да ничего особенного… Послушай, Рой, сколько ты заплатил вчера за телефонный разговор?

Парень запрокинул голову и расхохотался:

— Ну ты даешь! Знаешь, я ведь действительно надул телефонную компанию. Пока ждал, разрешил одному парню позвонить с моего аппарата в ближайший город. Это стоило только двадцать пять центов. Наверное, телефонистка перепутала заказы. Во всяком случае, мне она велела заплатить двадцать пять центов, что я и сделал.

— А как с тем парнем?

— О нем не беспокойся, — ответил Рой. — С него не запросили больше двадцати пяти центов. Я, правда, чувствую себя неудобно. Надеюсь, компания не вычтет эти деньги из зарплаты телефонистки, но, сама понимаешь, дорогая, как это бывает. Я столько раз сам влипал, помнишь, когда в тот раз звонил из отеля?

— В том случае не было вины телефонной компании. Просто девушка, дежурившая на коммутаторе отеля, вовремя не освободила линию, так что тебе, естественно, пришлось платить за все дополнительное время.

— Ну ладно, ты права, — признал Рой. — Мне, конечно, было неловко, что я их надул, но делать нечего. Понимаешь, малышка, нас с тобой уже соединили и не хотелось тратить время на разговоры с телефонисткой, объяснять, что она ошиблась в мою пользу, просить ее проверить заказ. Я…

Дверь отворилась. Джордж Квинлен успел сделать пару шагов, прежде чем краем глаза заметил парочку на перилах крыльца. Он, вздрогнув, обернулся, хмыкнул и сказал:

— Не знал, что вы оба здесь. Привет, Рой. Когда приехал?

— Только что.

Квинлен подошел к нему и пожал руку.

— Не спал всю ночь, — пояснил он, — поэтому немного дергаюсь. Уже позавтракал?

— Да, спасибо, перекусил с час тому назад.

— На столе остался кофе. Жена будет рада тебя видеть.

— Сейчас идем, — сказала Берил и, улыбнувшись отцу, добавила: — Предупреди маму, ладно?

Помощник шерифа моментально оценил ситуацию:

— Уже иду. Увидимся позже, Рой. — И он вернулся в дом.

— Что тут случилось? — спросил молодой человек.

— Убийство в доме старого Хигби. Как я поняла, жертвой оказалась блондинка моего возраста, ее убили ножом в спину.

— В доме Хигби? — нахмурился Рой.

— Да, там. Усадьбу купил Сэм Бекет, а когда начал пахать, нашел тело.

— Бекет? — переспросил Рой, как будто стараясь что-то вспомнить. — Ах да. Сэм Бекет, я его знаю. А что, интересно, могла делать девушка в доме Хигби?

— Никто не знает. Не представляют даже, кто она такая.

Джаспер докурил свою сигарету. Почти механически он открыл портсигар, достал еще одну и прикурил ее от первой.

— Надеюсь, все это займет на некоторое время твоего папочку, — сказал он. — Как насчет того, чтобы войти и выпить кофе, дорогая?

Сидя за чашкой кофе, шериф просматривал утренний выпуск «Роквильской газеты».

Газету подписали к печати около двух часов ночи, так что, несмотря на крупные заголовки и жирный шрифт, было ясно: об убийстве известно мало.

Элдон знал, что редакция враждебно настроена по отношению к администрации графства в целом и к нему самому в частности, но газета давала хороший обзор новостей, хотя и позволяла себе от случая к случаю подпустить в репортажах какую-нибудь шпильку.

Билл быстро прочитал сообщения, а затем стал медленно перечитывать их, создавая видимость занятости, которая могла удержать его «любимую» свояченицу от разговоров.

В конце концов Дорис не выдержала. — Знаешь, если бы спросили меня, то я бы сказала, что вас кто-то разыгрывает, — с апломбом заявила она.

Молчанием шериф вежливо давал даме понять, что ее мнением никто не интересуется.

— Или, — нимало не смутившись, продолжила Дорис, — вы просто выставляете себя дураками.

— Может быть, — односложно согласился шериф.

— Не будешь ли ты так добр, Билл Элдон, и не объяснишь ли мне, как человек может пройти по мокрой свежевспаханной земле и не оставить никаких следов?

— Я и не говорил, что такое возможно.

— А в газете пишут, что так оно и было.

— За газету я не отвечаю.

— А о тебе лично они отзываются, как о замшелой древности.

— У нас с редакцией разные политические взгляды.

— Да уж, на пьедестал тебя не возводят.

— До сегодняшнего дня газета ничего особенного себе не позволяла.

— А я и не говорю о сегодняшнем происшествии. Они вообще в последнее время пишут о тебе недоброжелательно.

— Я считаю редакцию вполне дружелюбной.

— Держись подальше от таких друзей. Шериф промолчал.

— Мне кажется, — раздраженно настаивала женщина, — будь ты поэнергичнее, тебя бы больше уважали.

Элдон усмехнулся:

— Невозможно добиться уважения от оппозиционной политической партии… во всяком случае, не публичного и не в печати. Им не угодишь. Если ты делаешь что-то медленно, то ты настоящее ископаемое. Если ты энергичен, значит, пытаешься скрыть свою некомпетентность за завесой истерической суеты.

Пока Дорис сосредоточенно обдумывала сказанное, шериф наслаждался тишиной.

— Ладно, — сменила она тему, — а кто эта девушка?