кажется, снова началась истерика.

— Да, это так, — подтвердила сестра.

— А потом что было? — спросила ее Вирджиния.

— Ну, дело кончилось тем, что доктор дал вам успокоительное, а меня отправили вместе с вами домой, велели проследить, чтоб вы отоспались.

— Вернее, чтобы не сбежала, — поправила ее Вирджиния.

Сестра тактично промолчала.

— Где моя тетя? — спросила Вирджиния Мейсона.

— В больнице. У нее легкое сотрясение мозга, и она проспала почти всю ночь. Врач сообщил полицейским, что она пришла в себя только сегодня утром.

— Как она?

— Не беспокойтесь. Ваша тетя в состоянии о себе позаботиться.

— Что это за история, которой они меня морочили, будто у нее в сумке нашли револьвер, из которого застрелили Остина Галленса?

— Пока они не доказали, что это ее сумка. Вирджиния зевнула.

— Вам придется подождать, мистер Мейсон, пока я сполосну лицо и почищу зубы.

— Разумеется, — согласился Мейсон. — Извините за беспокойство, но у меня к вам дело.

— А дядя… дядя Джордж — что они узнали?

— Насколько мне известно, — ничего, — сказал Мейсон. — Даже если полицейские что-то пронюхали, они держат это в тайне.

— А он, вернее, его…

— Пришлось делать вскрытие, — сказал Мейсон. — Сейчас он в морге.

— Отвернитесь, я встану.

— Я подожду внизу, в библиотеке, — предложил Мейсон. — Вы могли бы поговорить со мной до завтрака?

— Нет, — бросила она. — А где Итсумо?

— Повар внизу, — сообщила сестра.

— В общем, так: я быстро приму ванну. Передайте Итсумо мой заказ: томатный сок, вустерширское фруктовое пюре, яйца всмятку, тосты. Вам придется подождать, мистер Мейсон, пока я хоть немного приду в себя. Тогда и поговорим.

— Я буду в библиотеке, — повторил Мейсон.

— Как насчет яиц всмятку?

— Благодарю. Я уже давно позавтракал.

— Тогда — кофе.

— Хорошо. Кофе и сигарету. Я подожду внизу.

Вирджиния появилась минут через двадцать. Молчаливый повар-японец обслужил их быстро и деловито. Мейсон терпеливо ждал, пока Вирджиния закончила завтрак, допила вторую чашку кофе.

— Может быть, вы начнете свой рассказ? — предложил он.

— О чем?

— Обо всем.

— Не представляю, что вам рассказать. Вы знаете ровно столько, сколько я сама.

— Расскажите о револьвере в ящике стола. Вы знали, что он лежит там?

— Боже правый, конечно! Еще бы мне не знать! Сколько раз из него стреляла.

— Стреляли? Вы?

Вирджиния кивком подтвердила свои слова.

— Когда это было? — спросил Мейсон.

— Последние шесть месяцев я время от времени упражнялась в стрельбе. Примерно раз в неделю выезжаю за город и тренируюсь.

— С какой целью, позвольте полюбопытствовать?

— Я подолгу остаюсь здесь одна, — заявила Вирджиния с мрачным видом. — В сейфе хранятся драгоценности стоимостью в тысячи долларов. Заявись сюда грабители, они получат отпор, я вовсе не собираюсь стоять истуканом, пока они будут вычищать сейф дяди Джорджа.

— А разве драгоценности не застрахованы?

— Только некоторые, да и не в страховке дело, мистер Мейсон. Надо воспитывать в себе характер, уверенность в своих силах. Если ходишь на костылях, ноги слабеют. Я хочу твердо стоять на ногах. У меня есть приятель, он… словом, ему нравятся сильные, уверенные в себе женщины. К тому же он отличный стрелок. Я хочу быть с ним рядом. Хочу любить то, что любит он. Хочу быть его другом. По-моему, женщина, которая не развивает в себе вкус к тому, что нравится ее любимому человеку, делает большую ошибку. С биологической точки зрения противоположности сходятся, но это касается разных темпераментов.

Когда страсть остывает, людей связывают общие интересы. Нельзя до конца жизни полагаться лишь на физическое влечение. Вообще в отношениях между мужчинами и женщинами есть две совершенно определенные стадии. Первая — физическое влечение, но потом наступает…

— Меня интересует стрельба из револьвера, — прервал ее Мейсон, — а вовсе не проблемы брака.

— Я говорила не о браке, — возразила Вирджиния, — а об основе взаимоотношений, брак — результат…

— Бог с ним, с браком, вернемся к тому, с чего я начал, а именно — к стрельбе из револьвера.

— Хорошо. — Вирджиния вспыхнула. — Хотя мне нечего добавить к тому, что я уже сказала. Последние шесть месяцев я тренируюсь в стрельбе и добилась хороших результатов.

— Вы стреляли именно из этого револьвера?

— В основном — да. Несколько раз пробовала стрелять из армейского, но у него слишком большая отдача.

— А вы сообщали полицейским о своих тренировках?

Вирджиния молча кивнула.

— Так как же вам удалось убедить их, что не вы застрелили дядю?

— Его убили в субботу вечером, а у меня, волей случая, весь вечер расписан по минутам, и я могу доказать, где я была. Скажите, мистер Мейсон, они снова с утра устроят мне допрос с пристрастием?

— Не думаю. — Мейсон покачал головой.

— А чем объясняется ваша уверенность?

— Тем, что я здесь.

— Но они же не позволят вам остаться, — усомнилась Вирджиния.

— Они не могут возражать против моего присутствия. — Мейсон ухмыльнулся. — Только ваш арест и обвинение в убийстве с последующим заключением в тюрьму исключают мое присутствие здесь. Пока полиция еще не готова предпринять подобные действия. Я. как ваш адвокат, имею разрешение суда на переговоры с вами. Конечно, сестра передала по телефону, что я здесь… Ага, вот и они.

Взвыла сирена, и Вирджиния отставила чашку в сторону.

— Полагаю, я способна все это выдержать, — произнесла она упавшим голосом. — Ведь я выдержала главное испытание, когда нашли тело дяди Джорджа.

— Обещайте, что будете спокойны, — попросил Мейсон. — Держитесь, а спорить с ними предоставьте мне.

— Полицейским это не понравится.

Мейсон не успел ей ответить: на крыльце большого дома послышались шаги. Сестра, опередив Итсумо, подскочила к двери и распахнула ее.

— Они в столовой, — тут же сообщила она. Сержант Голкомб и два агента в штатском зашли в дом и направились в столовую.

— Почему вы здесь? — обратился сержант к Перри Мейсону.

— Распоряжение суда. — Мейсон показал документ. Сержант перевел взгляд на Вирджинию.

— Я знал, что вас надо было держать в тюрьме, — сказал он. — Вот теперь и расплачиваюсь за то, что дал вам шанс.