Мейсон ничего не сказал, но стоял, взирая на него с улыбкой. Дункан поежился и добавил:

— Во всяком случае, весьма на него похожий.

Мейсон шагнул обратно к столу адвокатов, открыл свой портфель, вытащил какой-то сверток в коричневой бумаге, развернул и извлек разделочный нож с роговой ручкой.

— Я вручаю вам этот разделочный нож, — предложил он свидетелю, — и спрашиваю, не тот ли это нож, который был в руке человека, увиденного вами, когда он пересекал патио.

Дункан свирепо ответил:

— Нет, это не тот.

— Как вы узнали, что это не тот? — спросил Мейсон.

— Ну, — ответил Дункан, — думаю, что не тот.

— Другими словами, вы хотите дать понять суду и присяжным, что не могли разглядеть тот нож достаточно отчетливо, чтобы опознать его.

— Чтобы с уверенностью опознать — нет. Но чтобы получить общее представление — да.

— И вы уверены, что этот, в моих руках, не тот самый разделочный нож?

— Думаю, это не он.

— А вы уверены, что тот, другой нож, был тем самым, который вы видели?

— Ну, конечно, трудно сказать с полной определенностью, ведь я видел его с расстояния.

— Тогда вы не можете с уверенностью утверждать, что нож, который представлен в качестве вещественного доказательства номер два, был тем самым ножом, который вы видели.

— Нет, — ответил Дункан, — не могу.

— Так я и думал, — заметил Мейсон. — Я собираюсь просить суд приобщить к делу этот второй нож как вещественное доказательство защиты, обозначив как экспонат «А».

— Я возражаю, — воскликнул Бюргер, — этот нож, ваша честь, никоим образом не может быть приобщен к делу. Это просто трюк, с помощью которого представитель защиты пытается запутать следы. Я могу доказать, что защитник достал этот нож уже после убийства через скобяную торговлю…

Мейсон готов был уже сцепиться с ним, но его опередил судья Маркхэм:

— Протест не принимается, господин окружной прокурор. Не сомневаюсь, что вы можете доказать, где приобретен этот нож. Этот свидетель показал, что человек, которого он видел в патио, нес нож, который, по его мнению, был тем, что представлен как вещественное доказательство номер два или очень напоминал его. Вполне законно подвергнуть свидетеля перекрестному допросу, предъявив ему еще нож и задав те самые вопросы, которые и задал ему представитель защиты. Когда их задавали, никаких протестов со стороны обвинения не было. Защитник сейчас только просит, чтобы нож, который он предъявил для идентификации, фигурировал в деле и использовался для сравнения, когда речь пойдет о ноже, которым было совершено убийство. Это по существу. Суд принимает этот нож для идентификации как вещественное доказательство, обозначив его экспонат «А».

Мейсон внезапно обернулся к Дункану и спросил:

— Мистер Дункан, не следует ли считать истинной причиной того, что вы спокойно отправились спать, тот факт, что вы тогда не разглядели нож в руке человека, которого увидели?

— Я видел, что он нес в руке блестящий предмет.

— Но разве не факт, что вам даже и в голову в то время не пришло, что это может быть нож, и что только на следующее утро, узнав об убийстве, вы начали подумывать о том, что блестящий предмет мог быть ножом. Разве вы не видели просто белую фигуру, шедшую по патио? Разве вы не решили, что это просто лунатик и что вам лучше не вмешиваться? Поэтому вы заперли дверь и отправились спать.

— Я не говорил, что этот человек — лунатик.

— Но я же спросил: разве не факт?

— Нет, не факт.

— И значит, это не правда, что единственной причиной, почему вы отправились досыпать, явилось то, что вы не разглядели ножа в его руке достаточно отчетливо, чтобы понять, что это за предмет?

— Нет, я так не думаю.

— Можете ли вы ответить более определенно?

— Да, я видел нож!

— И что тот, кого вы видели, подошел к кофейному столику на патио?

— Да.

— Вы видели, как он поднимал крышку кофейного столика?

— Видел!

— И вы видели, как он затем отошел от кофейного столика, пересек патио и скрылся через дверь, которую вы указали на схеме.

— Да, все верно.

— После того как человек отошел от столика, он все еще продолжал держать нож?

— Вроде да… не знаю… не могу сказать.

— Тогда можете ли вы сказать, что ножа у него с собой не было?

— Не могу утверждать ни того ни другого.

— Тогда, может быть, человек оставил нож в нише под крышкой кофейного столика?

— Не могу на это ответить.

— А вы уверены, что человек нес нож, до того как подошел к кофейному столику?

— Возражаю, так как этот вопрос уже задавался много раз и на него столько же раз отвечали, — заявил Бюргер.

— Я разрешаю свидетелю еще раз ответить на этот вопрос, — распорядился судья Маркхэм, подаваясь вперед и пристально глядя на Дункана.

— Да, — ответил Дункан, — у него в руке был нож.

— Вы уверены, что узнали человека, которого видели? — спросил Мейсон.

— Да, уверен.

— Это был обвиняемый?

— Да, это был он.

— Во что он был одет?

— В одну ночную рубашку.

— Босиком?

— Да.

— Как близко он находился от вас, когда вы в первый раз отчетливо его разглядели?

— Он прошел прямо перед моими окнами.

— И тень от него упала вам на лицо?

— Да.

— Но в тот момент вы не могли отчетливо его разглядеть. Вы находились в постели и пробудились от глубокого сна, не так ли?

— Да, так.

— На каком расстоянии он оказался от вас, когда вы впервые ясно его разглядели?

— Затрудняюсь ответить.

Мейсон сделал пометку мелком на схеме, затем, сверившись с масштабом изображения, спросил:

— Иными словами, он, должно быть, находился от вас на расстоянии тридцати пяти футов, согласны?

— Да, вполне возможно.

— Спиной к вам?

— Да, припоминаю, что спиной.

— И вы все же узнали его?

— Да, узнал.

— Вы представляете всю важность того, насколько ваши показания должны соответствовать истине?

— Да, представляю.