— Да. По внутренней связи. Будешь сидеть в библиотеке. Записывай все дословно. Между прочим, Делла, ты когда-нибудь видела ее?

— Нет.

— Посмотри на нее, но сама не попадайся ей на глаза.

Делла Стрит кивнула, подхватила блокнот и карандаши и направилась в приемную. Мейсон включил устройство внутренней связи и сказал обычным голосом:

— Скажи миссис Кент, что я могу уделить ей ровно пять минут! — Затем прикурил сигарету и погрузился в изучение юридической книги, так что даже не слышал, как она вошла в комнату.

Она кашлянула.

— Доброе утро! — Мейсон, подняв глаза, поприветствовал ее и указал рукой на кресло, вернувшись к чтению.

Она чуть смешалась, но затем подошла к его столу и, стоя совсем близко от него, сказала:

— Если вы заняты, то не хочу вас беспокоить.

— Все нормально, — ответил он, не поднимая глаз. — Через минуту займусь вами.

Она продолжала стоять вплотную к нему.

— Я пришла как друг, — объявила она интригующе тихо. Мейсон вздохнул, отложил книгу и еще раз указал на кресло:

— Пожалуйста, садитесь! Изложите, в чем дело, но так, чтобы не пришлось терять время на дополнительные вопросы.

Она мгновение помедлила, затем, слегка пожав плечами, села, положила ногу на ногу и улыбнулась ему.

— Выкладывайте, — обратился он к ней.

— Я уволила своего адвоката.

— Расплатились с ним?

— Разве это имеет значение?

— Может иметь, особенно если у него есть принадлежащие вам бумаги.

— Я достигла с ним полного взаимопонимания.

— Очень хорошо! Что еще?

— Хочу поговорить с вами.

— Давайте, я слушаю!

— Задумывались ли вы, мистер Мейсон, — спросила она, оставив прежнюю игривую манеру, — что я держу в руке плетку?

— Нет, — ответил он, — не задумывался.

— Ну так вот, задумайтесь.

Он сделал жест, как бы намереваясь вновь взять книгу, и она начала поспешно объяснять:

— Знаете ли вы, как будет развиваться дело, если я выйду на трибуну и покажу под присягой, что Питер Кент достал разделочный нож и пытался убить меня? И хотя он говорит, что сделал это во сне, я заявлю, что он лжет. Но вообще-то я не хочу делать этого. Я хочу помочь Питеру. Но если Питер собирается бороться со мной, то я должна буду бороться с Питером.

— Продолжайте, — заметил Мейсон.

— Я просто хочу, чтобы вы поняли — я забочусь о себе.

— Я это понял.

— И не надейтесь, что я откажусь от своего намерения.

— Насчет этого у меня нет ни малейших сомнений.

— Но мне хотелось бы знать, как себя вести.

— Уверен, что не смогу вам на это ответить.

— Как раз наоборот, сможете. Вы адвокат Питера. Я знаю Питера достаточно хорошо. Когда дело дойдет до настоящей схватки, он скиснет. Слишком нервный. Мы можем прийти с ним к соглашению. Ему ничего другого не остается.

— Что вы предпочитаете: доход или наличные?

— Ни то ни другое. Я хочу, чтобы Питер признал меня своей женой. Я хочу стоять за него, когда он в беде, и хочу, чтобы он позволил мне оставаться с ним рядом.

— А спустя несколько месяцев вы сможете все повторить, но получить по соглашению уже гораздо большую сумму?

— Это нечестно с вашей стороны, мистер Мейсон. У вас нет никакого права так заявлять. Это вовсе не то, чего я хочу. Я хочу быть его женой.

— Зная о том, — едко сказал Мейсон, — что он влюблен и собирается жениться на другой, вы решили привязать его к себе, пользуясь тем, что он оказался в беде. Он ведь даст гораздо больше, чтобы купить себе свободу.

Она вынула маленький носовой платочек нарочито медленно. Ее глаза быстро заморгали, наполнились слезами, уголки рта задергались. Затем, слегка всхлипнув, она поднесла платочек к глазам, и ее плечи затряслись от рыданий.

Мейсон наблюдал за ней, не выказывая никаких эмоций.

— Какова сумма откупного наличными? — спросил он.

— Я н-не хочу откупного.

— Ваши предложения в отношении ежемесячного дохода?

— Я х-хочу помочь Питеру, я х-хочу его самого. Я хочу дать показания, что он психически болен. Надеюсь, что его м-можно вылечить. Хочу о-остаться с ним.

Мейсон возмутился. Он вскочил, широкими шагами подошел к плачущей женщине и протянул руку, словно хотел вырвать прижатый к глазам платочек, но сдержался, хотя и с трудом. Его глаза внезапно сузились — какая-то мысль пришла ему в голову. Он постоял некоторое время, нахмурившись и погрузившись в размышления, затем вернулся за свой стол и украдкой нажал на кнопку, вызывая Деллу Стрит. Спустя момент, когда смущенная секретарша бесшумно открыла дверь библиотеки, Мейсон сделал рукой движение вокруг головы, которое на принятом у них языке жестов означало шляпу. Затем провел руками, как бы поднимая воротник. Делла Стрит нахмурилась, не в силах понять, что он подразумевает. Миссис Кент продолжала плакать в платочек. Мейсон подошел к ней и похлопал по плечу.

— Будет, будет, дорогая моя, — сказал он с симпатией. — Я вовсе не хотел быть грубым с вами. Возможно, я вас неправильно понял. Наденьте пальто и шляпу, когда снова придете сюда.

Она глянула на него поверх платочка.

— Пальто и шляпу? — удивленно спросила она.

— О, прошу прощения, — поспешно заявил Мейсон. — Я имел в виду, чтобы вы вернулись, когда не будете так возбуждены.

Делла Стрит бесшумно закрыла дверь в библиотеку.

— Вы были ж-жестоки ко мне. — Дорис Кент высморкалась в платочек.

— Я огорчен, — ответил Мейсон, поглаживая ее по плечу. — Этим утром меня выбили из колеи, и, возможно, я был несправедлив к вам.

Она промокнула остатки слез, шмыгнула носом, вздохнула и положила платочек в сумочку.

— А что, — спросил он вроде бы небрежно, — у вас все еще есть ключи от дома Питера Кента?

— Конечно, хотя я не пользовалась ими почти год. Почему вы об том спрашиваете?

— Ничего особенного. Просто для справки.

— А это разве имеет значение?

— Нет-нет, успокойтесь. Каким будет ваше отношение к Мэддоксу?

Она подняла брови и спросила:

— Мэддокс?.. Не уверена, что знаю его.

— Мэддокс из Чикаго, — подсказал он, — знаете «Мэддокс манифэкчуринг компани»?

— Об этом узнал мой адвокат, когда выяснял размеры собственности моего мужа. Он говорил, что патенты этой компании тянут на миллион и что Питер намеренно скрыл эту информацию от меня, чтобы не выглядеть таким богатым, когда я подала на развод. Но это теперь все в прошлом.

— Но вы не знаете Мэддокса лично? — продолжал допытываться Мейсон.