— А если перешли на борт рейсового корабля и прибыли как туристы?
— Проверил! — раздраженно отрезал Джон. — Говорю тебе: нет! И даже на орбите они не могут болтаться, там нет никого постороннего. В конце концов, не в каменном веке живем, и обнаружить двух людей и катер всегда можно.
Кэт поглядел на киано.
— Что скажешь?
Тот ответил беспомощным взглядом. Он слышал Эрика, слышал его боль — но лишь какое-то краткое мгновение, и больше ничего нет, он даже не знает, жив ли Эрик. О звезда Тей, если бы Охотник по-прежнему был Охотником!
— Джонни, ты когда-нибудь слышал о киано?
— Слышал — они чудесным образом перемещаются в пространстве. Но Делано с Ларсеном так не умеют!
— Да Господи, я о другом. Киано умеют слышать мысли. Со мной рядом сидит настоящий Охотник, который почувствовал, как с Ларсеном что-то случилось.
— Братишка, у тебя с головой порядок?
— Джон!
— Ну ладно, ладно. Заметь только себе, что Охотники слышат через полгалактики. Ларсен мог порезать палец где-нибудь на Белом Альтау, а твой киано его бы услышал. Может, тебе отправить его на разведку? Пусть их поищет.
— Отправь лучше патрульную машину к дому Черрала, пусть присмотрят за Анжеликой. И к моему дому тоже.
— Жирно хочешь жить, братишка.
— Я просто хочу жить. Джон, я тебя прошу.
— Ладно, уговорил. Еще какие-нибудь вопросы?
— Что с Атахо?
Джон тихо, но с душой обматерился.
— Я б этих телевиков… Он покончил с собой. Совершенно очевидное самоубийство, никакого даже намека на инсценировку.
— Мотив?
— С этим неважно. Очевидного мотива пока нет. Пока.
Кэт усмехнулся горькой, отчаянной усмешкой.
— Джонни, следователь у нас ты, а я всего лишь скромный эксперт..
— Ну и?
— Он воевал на Бенго-Дали.
— Знаю.
— А знаешь ли ты, какие обычаи у тамошних аборигенов? — Джон молчал. — Не знаешь? Спроси у меня — и поймешь, зачем нужны Делано и Ларсен и что произошло с Атахо… Джонни?
— Да, братишка, я здесь. По-твоему…
Тей тихонько тронул Кэта за плечо:
— Виктор. Плохо.
— Джон, черт тебя дери! Свяжись с командиром «Люцифера»! И найди генерала: их убьют! Киано чует беду.
Кузен отключился. Придерживая руль, Кэт застывшим взглядом вперился в летевшую под колеса дорогу, а внутри все туже сворачивалась какая-то пружина, готовая развернуться и нанести удар. На боку, под курткой, напоминала о себе тяжесть дезинтегратора. Он, Кэттан Морейра, тоже был готов убивать.
Полицейский вертолет они увидели издалека. Вертолет поднялся над одиноким домом на взморье, развернулся и с негромким солидным рокотом прошел чуть ли не над самым автомобилем, бросив в стекло облако мелких песчинок. Кэт остановился, выскочил на дорогу, замахал рукой.
— Привет пропавшему Морейре! — рявкнул динамик. — Мы тут у тебя все посмотрели — как в раю, тишь да гладь. Счастливо оставаться.
Кэт проводил вертолет взглядом за верхушки деревьев, в ярко -синем небе стало пусто и безмятежно. Из машины выскользнул Тей, встал рядом, оглядываясь и прислушиваясь. Поверх белой блузы был снова застегнут ремень с длинным охотничьим ножом.
— Ну как?
Киано молча повернул голову — зрачки чернели во всю радужку.
— Что такое?
Охотник поднял ладонь, прося помолчать. Кэт уставился на присыпавший дорогу песок под ногами, чтобы его тревоги не мешали охотнику слушать.
— Эрик, — глухо проговорил Тей. — Эрик! — Он вдруг сорвался с места и помчался в лес, прочь от дома. — Эрик!
Кэт бросился следом. Тей слышит Ларсена — Ларсен здесь, но Дел… Где этот несчастный сумасбродный мальчишка, где?! Не чуя ног под собой, Кэт бежал за киано, стараясь не потерять из виду мелькавшее среди золотистых стволов белое пятно. Тей вдруг исчез, Кэт пронесся еще с десяток метров и чуть не покатился кувырком в открывшийся маленький овражек. Спрыгнул на мшистое дно и подбежал к охотнику, застывшему над неподвижным телом. Грязный, изодранный, человек лежал ничком, но Кэт его узнал.
— Дел! — упав на колени, он схватил Виктора за плечи и перевернул. — Господи!
Виктор застонал, разлепил на мгновение веки и снова закрыл. Лицо его было разбито и измазано землей.
— Нет, люци, ошибаешься, — хрипло проговорил он. — Не уберег я твоего Делано. Извини.
— Знаешь, люци, чувствую я себя дурак дураком, — доверительно поведал Ларсен. Развернув кресло пилота спинкой к пульту управления, он вольготно протянул длинные ноги поперек рубки, заложив руки за голову и мечтательно созерцая потолок. Виктор, разумеется, никоим образом не был «люци», но у Эрика это обращение означало что-то вроде «друг» или «брат». — По-моему, в жизни своей не участвовал в более глупом предприятии.
— Я тебя не звал. — Виктор потрогал рассеченную и только-только начавшую подживать скулу, поморщился и стал снимать ботинки. — Надоело мне тут, к черту, — буркнул он, забрался в штурманское кресло с ногами и свернулся плотным клубком. — Уже все части себе отсидел — никак не приладиться. Поехали, а? Надоело.
— Не-ет, раз уж капитану обещали… слово люцифера твердо, как…
— …эти кресла. У меня уже мозоль на заду.
— А ты не ерзай, сидишь себе и сиди; еще пятнадцать минут.
— Галахов никогда не узнает, — убеждал Виктор.
— Люци, приказ капитана есть приказ капитана. Уже почти час они выжидали на орбите, на борту крошечного разведывательного катера-невидимки. Катер был невидим в самом прямом смысле слова: его не брала никакая система обнаружения в космосе и атмосфере, да и на Земле его можно было бы обнаружить, лишь уткнувшись в него лбом. «Люцифер» оказался одним из немногих кораблей планеторазведки, оснащенных этими экспериментальными невидимками, и афишировать такое достижение технической мысли до сих пор считалось неэтичным.
Эрик пошевелился, скосил на Виктора глаза.
— Неправильно сделали: надо было задержать «Люцифер», а мы бы с тобой сели вперед него.
— Один хрен. Только тем и лучше, что не пришлось бы тут незнамо что высиживать.
— Ошибаешься. При нынешнем раскладе на Франческе нас уже ищут и ждут — если, конечно, мы там действительно кому-то понадобились. Прибудем — и прямиком в чьи-то объятия.
— Так они ж не узнают? — Виктор вопросительно посмотрел на разведчика.
— Не узнают, — задумчиво повторил Эрик. — Надеюсь.
— Или ты считаешь, что братец Кэт…
— Братец Кэт нам не опасен. Ты, люци, не понимаешь самого главного. — Эрик выпрямился и
