приготовления уроков, щебетанья с гостями и выходных прогулок, – вот этого она и вправду не терпела. В Айове, куда в 1908 году девочки наконец переехали к родителям, Амелии поначалу понравилось гораздо больше: здесь было разнообразнее, проще и веселее. Однажды отец взял старшую дочку с собой на городской праздник. И та, которой суждено было заболеть самолетами, впервые увидела аэроплан: «Нечто металлическое, обмотанное проволокой, совершенно неинтересное».

До второй же ее встречи с аэропланами произойдут значимые события: расстанутся мать с отцом, и миссис Эрхарт, забрав дочерей, переедет в Чикаго. Здесь Амелия закончит школу. Высокомерие барышни из высшего общества, привитое бабушкой и дедушкой, покинет ее именно в этом городе, потому как Мели живет теперь относительно бедно, и они с сестрой одеваются так, что это вызывает тайные насмешки соучениц по школе. Кроме того, все вокруг знают, что у Амелии и Мюриэль отец алкоголик. Эдвин частенько приезжал навестить дочерей и разгуливал по городу навеселе, так что знакомые показывали на него пальцем. Все эти обстоятельства научили Амелию держаться независимо и уметь давать отпор: однажды она даже избила девчонку, посмевшую пренебрежительно высказаться об ее отце.

Мисс Эрхарт вымахала длинной, худой и гибкой как лиана, с длинной темно-русой косой ниже пояса и задорными глазами. Кем она будет? Неизвестно. Известно только, что замуж она не хочет. И не выйдет никогда: Амелия дала себе клятву никогда не зависеть от мужчины. Примера отца ей было достаточно.

После школы сестра Мюриэль уехала учиться в Канаду. Амелия последовала за ней и поступила в Торонто в военный госпиталь сестрой милосердия. Тогда Канада была втянута в Первую мировую войну. Здесь она воочию увидела ужасы военных будней: мужчины без рук, без ног, слепые, обожженные. Это пронзило девушку так, что она решила посвятить себя медицине и даже поступила в нью-йоркский Колумбийский университет на медицинский факультет, но продержалась там недолго.

1920 год. Снова, как в детстве, Амелия на летном поле в ЛосАнджелесе, куда она переселилась к родителям, которые временно воссоединились. Будто угадав призвание дочери, отец опять привел ее к самолетам. Хотя на самом деле Эдвин взял 23-летнюю Амелию просто поглазеть на развлекательное воздушное шоу с авиатрюками. В те годы они как раз вошли в моду. И вот тут, пока она смотрела на пируэты неуклюжих маленьких аэропланов, что-то екнуло в ее сердце. На следующий день мисс Эрхарт пришла самостоятельно на крошечный аэродром на Уилшир-бульваре. За 10 долларов здесь можно было совершить десятиминутную прогулку на маленьком аэроплане с открытой кабиной, пилотируемом летчиком Фрэнком Хоуксом. Самолетик медленно взмыл над Лос-Анджелесом, и у Амелии от восторга перехватило дыхание. День стоял ясный, и пилот решил сделать дополнительный вираж над Тихим океаном. Хоукс, конечно же, и понятия не имел, что в этот момент переживала его спутница. Подъем, взлет, бурю, восторг! Это непередаваемо, невероятно. Она хочет летать сама. Она будет летать сама! Она заявила об этом Хоуксу, едва лишь они приземлились. Пилот засмеялся девушке в лицо. Та обозлилась и нагрубила ему. Однако Хоукс продолжал безнаказанно смеяться: в те годы американцы еще не культивировали политкорректность и сексизм не был в списке официальных преступлений. Ведь только недавно, в 1920 году, американские женщины добились права голосовать. Но не летать же! Однако Хоукс ошибался. Упрямая мисс Эрхарт навела справки о летных школах для женщин, в то время как отец и знакомые дружно подняли ее на смех, уверяя, что таковых нет и быть не может. Самолеты в 20-х годах были еще в новинку, американцы начали активно развивать самолетостроение только в годы Первой мировой войны, когда в этом появилась военная и стратегическая необходимость. «Мирные» аэропланы в основном использовались на относительно небольшие расстояния в качестве «почтовых голубей». Тем не менее выяснилось, что в США существует несколько летных школ, готовящих в основном военных авиаторов. Однако – что очень задело самолюбие Амелии – девушка оказалась вовсе не первой представительницей слабого пола, которой вздумалось тягаться с мужчинами в небе. Первой американкой, получившей пилотскую лицензию еще в 1911 году, была Харриет Квимби. Она поставила к тому же несколько рекордов: стала первой женщиной, совершившей ночной полет. Кроме того, в апреле 1912 года Харриет перелетела через Ла-Манш. Правда, за три года до нее это уже проделал мужчина – пилот Луи Блерио. Второй сертифицированной летчицей США стала Матильда Мойсан… Всего к этому времени в США насчитывалось менее ста женщин-пилотов.

Как бы то ни было, но Амелия в считанные дни сумела найти в Лос-Анджелесе летного инструктора – Аниту Снук. Она была тоже из «пионерок»: в частности, Снук первой из женщин получила диплом престижной американской школы авиации Кертиса. Снук работала инструктором неподалеку от Лос-Анджелеса на взлетном поле Киннер Филд – небольшом аэродроме, принадлежащем Берту Киннеру, который занимался производством маленьких бипланов. Он был непоколебимо уверен, что через несколько лет самолет будет у каждой американской семьи. Ошибся.

Амелия прибыла на аэродром Киннера, одетая несколько странно для цели своего визита, – в длинном шелковом шарфе и лайковых перчатках. Анита Снук в видавшем виды замасленном комбинезоне удивленно округлила глаза: что забыла здесь эта барышня? Неожиданно барышня попросилась в ученицы. Снук нуждалась в деньгах и назвала серьезную по тем временам сумму – 500 долларов за 12 часов учебы. У Эрхарт вовсе не было свободных денег, но она пообещала Аните заработать их. Амелия подвизалась в юридической конторе отца, в телефонной компании, в аптеке и в течение шести месяцев аккуратно оплачивала летные уроки. К своему 25-летию, в 1922 году, Эрхарт получила наследство от родственников – 2 тысячи долларов – и немедленно пустила их в дело: приобрела ярко-желтый одномоторный биплан Киннер Аэростар. Анита предупреждала Амелию, что делать этого не стоит: самолетик был слабый, с ненадежным двигателем, плохо управляемый и потому малоподходящий для начинающих. Однако Амелия проявила безрассудную настойчивость: впоследствии эта черта сослужит ей плохую службу. Свое приобретение Эрхарт назвала «Канарейка» – из-за цвета.

У Амелии Эрхарт отсутствовал страх – вот что сразу отметила Анита в своей ученице. Снук впоследствии писала, что это, скорее, нежелательное качество для авиатора. Страх необходим. Анита вспоминает первую аварию Амелии: во время взлета ученица не сумела достаточно быстро набрать высоту и нос аэроплана врезался прямо в эвкалиптовые деревья, в изобилии растущие в конце взлетной полосы. К счастью, летчицы только ушиблись. Слегка оправившись, Анита нашла взглядом свою ученицу: та сидела посреди обломков и… пудрила нос! Заметив остолбеневший взгляд Снук, Амелия невозмутимо пояснила: «Должны же мы прилично выглядеть, когда сюда сбегутся репортеры». Поразительное хладнокровие! Репортеры же и вправду сбежались: в те годы самая незначительная самолетная авария становилась газетной сенсацией.

В своем первом в жизни интервью, данном летом 1922 года газете «Los Angeles Examiner», Амелия Эрхарт с азартным блеском в глазах заявила, что «побьет в воздухе все мужские рекорды». Ее учительница с сомнением качала головой: Эрхарт явно закручивала роман со славой, нежели с небом и самолетами. Лучше бы наоборот. По мнению Снук, Амелия пренебрегала теоретической стороной подготовки пилотов: она провела считанные часы в библиотеке за изучением книг по аэронавтике, самоуверенно полагая, что всему научится на практике. Рекорды кружили ей голову.

В октябре 1922 года Амелия Эрхарт установила рекорд высоты среди женщин, поднявшись на 4 200 м. Ликование победительницы было недолгим. Пару недель спустя другая такая же страстная рекордсменка, Рут Николс, повторила достижение Амелии. На вызов отвечают вызовом. Эрхарт попыталась подняться еще выше, хотя ее предупреждали: погода неподходящая. Амелия пренебрежительно махнула рукой и поднялась на своей «Канарейке» на уже взятую высоту 4 200 м. Поднялась, чтобы обнаружить то, что предсказывали метеорологи: сплошной туман и нулевую видимость. У начинающей летчицы отсутствовали навыки управления аэропланом в подобных условиях. Но Эрхарт не была бы Эрхарт… На несколько секунд Амелия подняла самолет еще выше – и тотчас вошла в намеренный штопор, чтобы справиться с ситуацией. Когда до земли оставалось менее тысячи метров, она начала выходить из штопора. Видно, Бог помогает смелым – Амелия в конце концов кое-как приземлилась.

16 мая 1923 года Амелия Эрхарт получила лицензию пилота от Международной федерации аэронавтики. Но жизнь вдруг оказала сопротивление ее мечтам. Отец снова запил, лишился работы, мать опять подала на развод. Амелии надо было искать заработок. Прозаичный заработок, чтобы семья могла сводить концы с концами. Ей обещали в Бостоне работу. Надо было продавать аэроплан. Со своей «Канарейкой» Эрхарт расставалась со слезами: обхаживала со всех сторон, гладила, шептала прощальные