интерферометрии – очень чувствительный метод обнаружения маленьких планет по их воздействию на тела большей массы. Лишь к 2015 году ученые построят приборы для прямого наблюдения – это будет целая флотилия космических телескопов под названием «Охотник за планетами земного типа», способная одновременно искать признаки жизни.
Когда обнаружат подобные Земле планеты, в науке наступит новая эпоха, и ученые готовятся к этому событию уже сейчас. С огромного расстояния нужно суметь распознать в атмосфере планеты следы жизни, пусть даже самых примитивных ее форм – бактерий или простейших многоклеточных. Вероятность обнаружить примитивную жизнь во Вселенной выше, чем вступить в контакт с зелеными человечками, ведь на Земле жизнь существует более 4 миллиардов лет, из них на развитую цивилизацию приходится лишь одно столетие. До появления техногенных сигналов узнать о нашем существовании можно было только по наличию в атмосфере особых соединений – биомаркеров. Главный биомаркер – это озон, который указывает на присутствие кислорода. Пары воды означают наличие жидкой воды. Углекислый газ и метан выделяют некоторые виды организмов. Искать биомаркеры на далеких планетах поручат миссии «Дарвин», которую европейские ученые запустят в 2015 году. Шесть инфракрасных телескопов будут кружиться по орбите в 1,5 миллиона километров от Земли и обследовать несколько тысяч ближайших планетных систем. По количеству кислорода в атмосфере проект «Дарвин» способен определить совсем молодую жизнь, возрастом несколько сот миллионов лет.
Если в излучении атмосферы планеты есть спектральные линии трех веществ – озона, паров воды и метана – это дополнительное свидетельство в пользу наличия жизни. Следующий шаг – установить ее тип и степень ее развития. К примеру, присутствие молекул хлорофилла будет означать, что на планете есть бактерии и растения, которые используют фотосинтез для получения энергии. Разработка биомаркеров следующего поколения очень перспективная задача, но это еще далекое будущее.
Первая конференция Международного общества по изучению происхождения жизни (ISSOL) состоялась в 1973 году в Барселоне. Эмблему к этой конференции нарисовал Сальвадор Дали. Дело было так. Джон Оро, американский биохимик, был дружен с художником. В 1973 году они встретились в Париже, отобедали у «Максима» и отправились на лекцию по голографии. После лекции Дали неожиданно предложил ученому зайти на другой день к нему в отель. Оро пришел, и Дали вручил ему рисунок, символизирующий проблему хиральности в живых системах. Два кристалла растут из сочащейся лужи в виде перевернутых песочных часов, что намекает на конечное время эволюции. Слева сидит женская фигура, справа стоит мужчина и держит крыло бабочки, между кристаллами вьется червячок ДНК. Изображенные на рисунке левый и правый кристаллы кварца взяты из книги Опарина «Происхождение жизни на Земле» 1957 года. К удивлению ученого, Дали хранил эту книгу у себя в номере! После конференции супруги Опарины поехали в гости к Дали, на берег Каталонии. Обе знаменитости умирали от желания пообщаться. Между реалистом и сюрреалистом завязалась длинная беседа, оживленная языком мимики и жестов – ведь Опарин говорил только по-русски.
Татьяна Пичугина
Роза ветров: Герат – снаружи и изнутри
Афганистан принадлежит к тем странам, которые и сегодня еще могут служить идеальной декорацией для «Тысячи и одной ночи». Закаты окрашивают купола мечетей в поэтические цвета. Лица женщин скрыты под покровом тайны. Мужчины суровы и решительны, но в то же время великодушны и гостеприимны – как стало ясно двум нашим соотечественникам, которые, одни из немногих иностранцев, посетили эту древнюю землю после падения талибского режима и окончания многолетней изнурительной войны.
Через какие-нибудь 200 метров после пограничного пункта идеальные иранские автобаны превратились в пыльные «направления» без какого-либо покрытия. Говорят, что дороги здесь когда-то были, но гусеничная техника советского производства надежно стерла их с лица земли. С тех пор прошло уже немало лет, и люди казались изумленными нашей славянской внешностью – впрочем, это не мешало им наперебой предлагать свои машины в качестве такси. Предложение на этом «участке рынка» превосходит спрос в десятки раз, но конкуренция выглядит странной – цена у всех одинаковая. На линии «персидская граница – Герат» все решают только темперамент, проворство, красноречие и обаяние. Обладатели этих качеств (и в 90 случаях из 100 – удивительных судеб) получают свою пятерку долларов.
…Социалистическая власть, обосновавшись на афганской почве, послала Ахмеда в загадочный Воронеж учиться на монтажника. Неизвестно зачем овладев этой романтической профессией, через 3 года он вернулся и стал хорошо зарабатывать переводом с русского в одной из правительственных контор Кабула. Эта относительно спокойная жизнь кончилась, как и у всех его лояльных сограждан, в памятном 1989 году, когда контингент советских войск с развернутыми знаменами и маршами ушел на север, за реку Пяндж. Все чиновники разбежались. На их место пришли суровые бородатые люди – настало время и для Ахмеда спасать свою семью. Молодую жену – в охапку, братья седлали коней, и, как поется в народной песне афганских беженцев, «темной ночью по дороге нелегалов им маячил призрачный Иран» (автор русского перевода затерялся в дебрях международного фольклора).
Соседи сказали: «Пришли – живите». И даже выдали всем временные паспорта. Но, конечно, пришлось переквалифицироваться в чернорабочего, снимая 3-метровую конуру за бешеные по тамошним меркам деньги. Впрочем, Ахмед оказался неглупым парнем и в этих далеко не кембриджских условиях умудрился освоить азы компьютерной техники (где он вообще раздобыл на афгано-персидской границе компьютер, осталось неясным для нас). В 2001-м талибский порядок пал, и Иран тут же с вежливой настойчивостью попросил всех беженцев вернуться к родным пенатам. Опять засобирались в дорогу – Ахмед, жена, возмужавшие братья и уже пятилетняя дочь.
Теперь афганец разъезжает на подобранном в Герате и починенном за гроши автомобиле. Он убежденный оптимист, улыбается, поздравляет с Днем Победы советского народа над немецко- фашистскими захватчиками, специально для нас исполняет куплет из одноименной песни. При этом, не отпуская руля, оживленно демонстрирует свой задел на будущее – сумку, полную компакт-дисков с разнообразными программами. Цель Ахмеда – Кабул, пусть там теперь нет ни дома, ни четкой перспективы. Он программист, а значит, скоро все это будет. И вообще: «Афганистан возрождается из пепла – в это верят все вокруг».
Новое правительство, новые законы. Гератцы возбуждены и переполнены смутными надеждами. Во всяком случае, позади остались грязная работа и статус людей второго сорта на чужбине. Впереди покой, а может быть, даже возможность снова общаться с большим, интересным внешним миром и видеть его: не только Воронеж, но и Нью-Йорк, Москву и Европу. В Герате, самом крупном городе на юго-западе страны, уже есть настоящие отели, правда, пока они все заполнены возвращающимися беженцами. Те ночуют раз-другой в маленьких комнатушках и отправляются дальше – в глубь Афганистана, на поиски «старой новой жизни». Но по-настоящему новой – где будет образование, еда и фильмы по телевизору… Не успеваю я хлопнуть дверью Ахмедова такси, как подросток в толстенных очках смущенно шепчет мне: «I am very happy to meet you, mister». Да-да, парень. Я трясу ему руку, я тоже очень счастлив…
Мы сказали, что Герат – город крупный, но, хотя после Кабула и Кандагара он действительно занимает третье место в Афганистане, европеец не назвал бы его таковым. Здесь нет промышленности, нет широких проспектов и площадей, жилые дома льнут друг к другу.
Центральные проулки стекаются к древней соборной мечети Масджиди Джамми, куда, сняв обувь,
