могут служить символом своего времени – простые, довольно скучные коробки из стекла и бетона, без излишеств и украшательства, торжество серийного, обезличенного производства. Помимо гуманитариев в одном из таких корпусов разместился вновь созданный факультет вычислительной математики и кибернетики, знаменитый ВМК. На Моховой остались лишь факультет журналистики, обосновавшийся в Аудиторном корпусе, да появившийся в 1966 году факультет психологии, занимающий часть здания, построенного Казаковым.
Эти времена, когда ученые не задумывались о финансировании своих исследований, выпускники университета гарантированно получали работу, а выдача зарплат и стипендий не могла задержаться ни на один день, имели, конечно, и оборотную сторону. Вся жизнь была строго регламентирована, существовать предлагалось только в рамках заданных раз и навсегда правил. Огромная, неповоротливая государственная машина, стремящаяся контролировать все и вся, часто не поспевала за реальной жизнью. Любое действие требовало многочисленных согласований. Порой оказывалось, что результаты исследований, на которые затрачены колоссальные средства, попросту никому не нужны, как ненужными зачастую становились выпускники лучшего вуза страны, нередко работавшие не по специальности. И еще это годы бесконечных собраний, совещаний, заседаний, политинформаций, месячников солидарности, на которых потоком лились славословия о торжестве идей социализма, клятвы в верности марксистско-ленинскому курсу, призывы крепить трудовую дисциплину, обещания взять на себя повышенные обязательства… В этой абсолютно предсказуемой, довольно комфортной и лишенной каких-то серьезных потрясений жизни у многих людей порой возникало ощущение удушья. Казалось, ничто не может измениться, так было, есть и будет.
И вдруг в одночасье рухнул привычный, представлявшийся незыблемым мир. Развалилась огромная страна, отдала власть партия, подменявшая собой все государственные структуры, время тотальных запретов сменилось полнейшей вседозволенностью. В этой ломке старого, в запале отрицания под сомнение ставились и все те ценности, которые составляют основу любого общества. В какое-то время показалось, что без образования, без образованных людей страна вполне может прожить, а расходы на фундаментальную науку – слишком затратная строка бюджета. Желающих поступить в МГУ резко убавилось, конкурсы на всех факультетах упали, снизился проходной балл. В 1987 году количество заявлений, поданных от абитуриентов, по сравнению с 1982 годом сократилось на 2 300. Университет переживал уход многих специалистов, покинувших лаборатории и кафедры в поисках лучших заработков. Но какие бы страсти ни кипели на улицах, в какую бы сторону ни качался маятник общественного мнения, университетские стены всегда дарили ощущение защищенности. Даже в те годы, когда университету не хватало самого необходимого, в его аудиториях, коридорах, на кафедрах сохранялась какая-то очень светлая, радостная и доброжелательная атмосфера.
Перемены, вторгшиеся в жизнь страны, коснулись и МГУ. Главными приметами университетского бытия той недавней поры стало невообразимое смешение и мимолетность событий, поступков. Появлялись и исчезали самые разные студенческие и молодежные объединения, организовывались и тут же распадались первые совместные предприятия, стенды, на которых еще недавно висели призывы и лозунги, пестрели объявлениями о покупке и продаже чего угодно, вечерами в аудиториях первого этажа ГЗ крутили американское кино, тут же, у входа, располагался «Гайд-парк», где на многочисленных стендах публиковались различные мнения по самым животрепещущим вопросам.
Прошло совсем не так уж много времени. Пена осела. Как и много лет назад, пропали всякие сомнения в необходимости университета, важности университетского образования. Снова сотни вчерашних школьников стали мечтать о том, чтобы поступить именно в МГУ. Сегодня на 29 факультетах Московского университета обучаются 40 000 человек, их образованием и научной работой занимаются 300 академиков и членов-корреспондентов, 2 500 докторов наук и почти 6 000 кандидатов наук. Университет, живущий в меняющейся стране, меняющемся обществе, сохраняя свои традиции, стремится обрести современные черты. Теперь здесь помимо наук, изучаемых со времен Шувалова и Ломоносова, преподают менеджмент, основы рекламного дела, бизнеса, маркетинга.
В 1992 году была восстановлена автономия МГУ. Теперь вуз живет по законам своего устава, а ректор вновь избирается тайным голосованием коллектива университета. Сегодня МГУ возглавляет академик В.А. Садовничий, на долю которого выпало бремя ответственности за университет в эпоху перемен. В 1991 году вернулся веселый праздник Татьянин день, отмечаемый студентами так же радостно и шумно, как и 100 лет назад. И старая университетская церковь на Моховой снова стала домом Господа.
Символом Московского университета стало высотное здание на Воробьевых горах – самой высокой точке Москвы. Уже в годы строительства стало ясно, что «здесь будет университет», а не «новое здание университета». Более того, высотное здание перетянуло на себя всю символику Храма науки, и даже устные предания, обычно обитающие вокруг старых построек, в Московском университете рассказывают о доме на Воробьёвых горах.
Село Воробьево, известное с XIV—XV веков, от всех прочих предместий Москвы отличалось необыкновенно красивым видом на первопрестольную, а потому ценилось как место прогулок и пикников. Возможно, поэтому и Екатерина II предпочла реконструировать здесь царский загородный дворец, а не устроить университет, как предлагал Прокопий Демидов. В дальнейшем местность так и оставалась типичной для сельско-промысловой округи Москвы. Новая жизнь Воробьевых гор и официальная история университетского комплекса начинаются с 1935 года: Генеральный план предусматривал преобразование Юго-Запада и строительство здесь масштабных общественных объектов. Первым шагом оказалось переименование в том же году Воробьевых гор в Ленинские. В 1947 году был утвержден план возведения высотных зданий.
Архитектурное решение университетского комплекса принадлежит Л.В. Рудневу (руководитель коллектива), П.В. Абросимову, С.Е. Чернышеву, А.Ф. Хрякову, инженерное – В.Н. Насонову; основные авторы еще до начала строительства стали лауреатами Сталинской премии. Весь же коллектив насчитывал около 400 архитекторов и инженеров, эскизный проект был выработан в течение 4 месяцев; инженерные расчеты шли вместе со строительством. Разработчики учитывали пожелания ученых по оборудованию лабораторий, от подачи воздуха и электричества разного напряжения до подбора кресел и столов. Закладка фундамента состоялась 12 апреля 1949 года, а 1 сентября 1953 года новый университетский дом был торжественно открыт.
Разные описания называют различное количество построек, входящих в комплекс: от 27 до 60. Однако безусловной доминантой является высотное Главное здание, решенное, как пишут историки архитектуры, подчеркнуто скульптурно. Сам Л.В. Руднев считал: «Воздух, омывающий здание, не меньше участвует в композиции, чем само здание».
Среди проектировщиков шли дебаты, в каком именно месте лучше начать сооружение: на самом берегу (а берег облицевать гранитом и создать лестницу к реке) или в глубине, дабы создать перспективу. Спор был решен при помощи аэростатов, самый большой из которых подняли на 240 м от земли, то есть на проектируемую высоту здания. В результате ГЗ стоит примерно в 1 км от бровки горы.
Первоначальный план рисовал образ гигантского города: к университету прямо от Кремля собирались проложить грандиозную магистраль, на ее пересечении с рекой предполагались широкие мосты, а затем на крутом берегу магистраль должна была расходиться в стороны двумя боковыми проспектами, которые обняли бы высотное здание. Нынешний город и университет связаны более сложными и естественными связями, но от парадного входа перспектива открывается прямо на Кремль – через широкий обзор смотровой площадки. С осью комплекса соотносятся все постройки Юго-Запада, от Детского музыкального театра до Олимпийской деревни. Богатый силуэт виден с разных концов Москвы.
Комплекс проектировался как шедевр эпохи сталинского неоклассицизма и по прообразу дворцов Петербурга, Франции, Италии. Огромное парадное пространство геометрически распланировано таким образом, что перспективы входов и окон продолжаются в парк, где зеленые партеры сочетаются с цветниками. В оформлении зданий в изобилии использовались декор и скульптура, а внутри зданий – мозаика, колонны, лепнина, люстры, светильники; дерево, мрамор и гранит со всех месторождений Советского Союза, а также скульптурные, рельефные, мозаичные портреты ученых всех времен и народов. Гигантские размеры здания и архитектурных деталей будто созданы в расчете на тех скульптурных юношей
