Я познакомился и даже сдружился с одной молодой парой, владельцами и администраторами сразу двух гостиниц, очень престижного ресторана и уютной пиццерии в Буйоне.
О том, насколько они дорожат своей маркой, как внимательны и обходительны с любым гостем, я мог бы рассказывать долго и подробно. Но отмечу совсем другую деталь: воистину каторжный труд. Я видел, как поздно вечером они закрывают ресторан, а ранним утром уже подают кофе на завтрак постояльцам гостиницы. Без малого сутки беготни и хлопот. Это при том, что примерно с апреля по октябрь о выходных и думать не приходится! Фирма работает семь дней в неделю, а номера в гостиницах и даже столики в ресторанах надо заказывать заранее. Особенно, когда начинается охотничий сезон, и всюду в меню включена арденнская дичь.
Городок валлонский, в 10 минутах езды на автомобиле до Франции, но летом здесь звучит нидерландская речь. Сюда устремляются фламандцы из северной Бельгии и голландцы. После их совершенно плоских и безлесных равнин и польдеров, строго расчерченных полей, каналов и дорог они находят здесь некую дикую экзотику.
Пятьсот метров от гостиницы, и вы углубились в довольно девственный лес — правда, с прибитыми там и сям стрелками с цифрами. Это указатели маршрутов пеших лесных прогулок. Они все нанесены на карты и описаны в путеводителях.
Если у вас есть разрешение на рыбалку, можете прямо посреди города выловить огромную форель. За качество не опасайтесь — места здесь чистые. Можете даже поразить аборигенов сбором грибов. Занятие здесь малоизвестное, а грибов в отдельные годы — просто тьма.
Наконец, можно прогуляться до природного Оленьего парка, хотя кроме оленей там можно видеть и других обитателей арденнских чащоб, в частности, знаменитых местных кабанов, некогда любимую охотничью забаву лотарингских феодалов.
Некоторые гостиницы и лавки на период недолгой, но пронзительной арденнской зимы закрываются. Хозяева либо берут отпуска, либо, что бывает гораздо чаще, занимаются ремонтом и приведением в порядок своих владений. Но имеете с тем нельзя сказать, что город зимой находится в простое. Кто не боится частых в здешних местах гололедов и любит зимнюю охоту, съезжаются сюда в изрядном количестве.
Городок практически не растет. Во-первых, некуда. Природа выделила ему строго ограниченное пространство по обоим берегам Семуа. Во-вторых, на десятки километров вокруг — никакой промышленности, нет работы. Зато есть история, и эту историю можно заставить работать.
Завоеватель Иерусалима родился где-то между 1056 и 1060 гг. По линии матери, Иды Арденнской, Годфрия принадлежал к семейству герцогов Буйонских, над которыми, по преданию, висело проклятье.
Жившие в основном войной, его предки нередко нападали на более могущественных соседей. Один даже не побоялся противостоять Франции, захватившей Верден. При этом грешили, грешили, грешили. Третий Годфрия — Бородатый, к примеру, сжег Верденский собор, что по тем временам было чудовищным святотатством.
У герцога Годфрида Горбатого не было детей, и он назначил своим наследником племянника — тоже Годфрида, сына Иды Арденнской.
Рассказывают, что Горбатый посвятил мальчика в тайну проклятия рода Буйонских. Вручая ему в подземелье аббатства Сент-Юбер меч Годфрида Бородатого, он говорил о том, что хотя все Буйонские служили противникам истинной церкви, они все же надеялись на то, что когда-то явится на землю их потомок, который совершит подвиг во имя церкви и выполнит волю Господню, Горбатый считал, что этим потомком должен стать юный Годфрид, и именно он искупит грехи Буйонских.
Предание говорит, что более других из всех Буйонских уверовавший в проклятие своего рода Годфрид Горбатый был постоянно готов к роковой расплате и часто твердил, что погибнет жертвой заговора. И, увы, оказался прав. Во время боев в Нидерландах, где он в 1076 году усмирял бунтующих зеландских сеньоров, Горбатый пал от кинжала наемного убийцы.
Юноша — а Годфриду, когда он вступил на престол, было всего 16 лет — серьезно отнесся к семейному преданию. Грешить пришлось и ему. Самое страшное — участие в штурме Рима и разгроме войск папы Римского: тогда германский император Генрих IV посадил на престол первосвященника вместо бежавшего папы Григория VII — антипапу Климента III.
Предание утверждает, что Годфрид тяжело переживал свое участие во взятии Рима. Мысли об очередном предательстве церкви домом Буйонских не покидали его, и, когда он вернулся в Буйон, выглядел так, что были основания подозревать его в душевном нездоровье. Он сутками не выходил из своей залы, много читал и размышлял. Возможно, по тем временам этого было достаточно, чтобы принять рыцаря за сумасшедшего.
В то же время мать Годфрида Ида Арденнская, слывшая за провидицу,напророчила ему свершение великих дел, некий подвиг во имя церкви. А тут как раз к концу XI века мусульманские кочевники, главным образом турки-сельджуки, .захватили многие византийские владения, а также священный город христиан Иерусалим.
Византия обратилась к Западу с просьбой о помощи в борьбе против сельджуков. Это стало хорошим поводом объявить священную войну против неверных, захвативших Гроб Господен. В конце концов папа Урбан II провозглашает на консилиуме в Клермоне в 1095 году Крестовый поход против мусульман.
Договор Рима с Византией предусматривал в обмен на ее освобождение от мусульман материальную поддержку европейской армии во время похода на Иерусалим.
В Буйоиском замке появился аскетичный монах Пьер, но прозвищу Петр Отшельник, который якобы собственными глазами наблюдал издевательства над христианами и христианскими святынями в Иерусалиме, а также получил прямые инструкции от самого папы.
По всей видимости, это была сильная личность, так как проповедническая деятельность Петра Отшельника имела изрядное влияние в Арденнах и во Фландрии; он взбудоражил огромные массы людей, и слава о фанатичном монахе докатилась до наших дней. Сам же Пьер двинулся в Святую землю с толпами бедноты.
Особенно проникся словами Пьера Годфрид Буйонский, который сдружился с монахом и почитал его за своего учителя. Рассказы дяди, Годфрида Горбатого, пророчества матери, не вполне спокойная совесть в отношении церкви стали благодатной почвой для призывов Отшельника — идти отвоевывать святыни христиан.
Герцог Буйонский стал объезжать замки своих вассалов и соседей, проповедуя священную войну. В качестве первых соратников он привлек своего старшего брата графа Эсташа Булонского и младшего — Бодуэна. К ним примкнули многие знатные сеньоры, имевшие владения на территориях сегодняшней Бельгии и Французских Арденн.
Годфрид принимает решение, поразившее тогда многих и приведшее в растерянность и смятение его двор. Он продает свое герцогство, на борьбу за которое положили много сил и немало жизней и его предки, и он сам. Включая сам Буйон, выгодный арденнский перекресток.
Богатейшие владения покупает сосед — епископ Льежский Отберт за 1300 марок серебром и три марки золотом. Цифры достоверные, так как сохранились соответствующие документы. Правда, приближенным Годфрида удалось убедить своего сеньора продать герцогство с правом выкупа, которое истекало через три года после начала похода. Он также продает свои замки в Стене и Музэ Верденскому епископству. Годфрид освобождает от зависимости жителей Меаа в обмен на сто тысяч экю. И чтобы отмолить спасение души, дарит каноникам Маастрихта замок Рамиуль на Маасе между Льежем и Юи.
Наконец, после торжественной службы в церкви святого Петра в Буйоне, в ходе которой Годфрид преподнес, как это было принято при всех больших начинаниях Буйонских, богатые дары монахам аббатства Сент-Юбер, он во главе блестящей по тем временам армии 15 августа 1096 года отправился в Палестину. Крики воинов: «На то воля Господня!» — оглашали ущелье, по которому сегодня, как и 900 лет назад, все так же виляет вечная Семуа.
