судно.

Отремонтировал его и продолжил свои путешествия. В светлом зале с огромными от пола до потолка окнами и экзотическими растениями в кадках я рассматривала яркие полотна. Названия картин были также необычны, как и они сами: «Желтые корабли — желтые поцелуи», «Цветущие дома», «Если бы у меня была негритянка, я бы ее любил и рисовал».

У последней Искра рассказала мне историю, скорее, легенду о том, что когда художник был в Африке, он влюбился в чернокожую женщину. Путешествие закончилось. Хундертвассер вернулся домой, в Вену, Но с тех пор в его живописи и архитектуре навсегда поселилось жаркое африканское солнце...

Живопись Хундертвассера не умещается в рамки какого-либо направления или стиля. Она не вполне предметна, но и чисто абстрактной ее не назовешь. Она оставляет место фантазии зрителя.

Начав рисовать в двенадцать лет, Хундертвассер так и остался гениальным самоучкой, хоть и проучился три месяца в Венской академии искусства. Как знать, может быть, стань он академиком живописи, и не было бы его самобытного стиля. Да и какой «серьезный» художник будет расхаживать в непарных носках и сандалиях собственного изготовления!

Не идти против природы — главное правило венского живописца. Любопытно, что для своих картин он делает собственные краски. Хундертвассер пользуется желтым и красным кирпичом, углем, глиной, известью, землей. Они грубее промышленных, но их можно видеть и чувствовать.

Его полотна растут как деревья. Медленно наливаясь жизненной силой. И процесс этот нельзя торопить, считает художник. Чем дольше растет дерево, тем оно прекрасней.

Я заметила, с каким интересом Клеменс-Михаил разглядывает картины, явно борясь с желанием их потрогать. Может быть, они напомнили ему об оставшихся дома цветных мелках, подаренных на Рождество. Наверное, ему не терпелось пустить их в дело, запечатлев на серой стене соседнего дома свои истории...

Завершилось наше путешествие в китайском ресторанчике неподалеку от Кунстхаус. Казалось, он тоже принадлежал к тому «царству мира» на венской окраине, в котором я побывала и от общения с которым у меня осталось большее ощущение праздника, чем от остальной опустевшей рождественской Вены.

— Жаль, что там, где живу я, на московской окраине, нет таких удивительных домов, — посетовала я.

— Почему же нет. — Искра улыбнулась и протянула мне то ли книжку, то ли открытку.

Я открыла. И из нее, как волшебный замок из детской книжки-раскладушки, вырос дом венского фантазера...

Вера Семенова

Вена

Аландские острова — архипелаг, расположенный при входе в Ботнический залив у юго-западного побережья Финляндии. Аланды — самоуправляющаяся территория Финляндии, называемая по-фински Ахвенанмаа и Оланд — по-шведски. Со своим флагом, столицей и парламентом. И неизгладимыми следами русской истории...

Зима 1809 года выдалась на Балтике суровой, и в марте Ботнический залив был еще скован прочным льдом. Командование русской армии, находившейся в Финляндии по случаю очередной войны со Швецией, решило воспользоваться этим и взять реванш за разгром в апреле прошлого, 1808 года русского отряда полковника Вуича, захватившего поначалу Аландские острова.

Прибывший в армию император Александр I согласился с этим намерением, и два корпуса русской армии по льду Ботнического залива двинулись на Аланды, занятые шведами.

Десять тысяч человек корпуса генерал-лейтенанта Багратиона наступали пятью колоннами, одна из которых обходила архипелаг с юга. А с севера на него двигался пятитысячный корпус генерал-лейтенанта Барклая де Толли. Впереди наступающих шел передовой отряд гусар генерал-майора Кульнева, в котором находился Денис Давыдов.

Неделя   понадобилась русским  войскам,   чтобы  достичь  Фаст   Оланда — главного острова архипелага. «Войска Вашего Императорского Величества ознаменовали себя неограниченною ревностию и явили пример неутомимости. ...Тщетно полагал неприятель остановить быстрое преследование их многими и большими засеками, в густоте лесов поделанными, они обошли их или разметали и, переходя ледяные необозримые пространства, преодолели все препоны, самою природою поставленные», — докладывал царю Петр Иванович Багратион. Пятого марта 1809 года весь Аландский архипелаг был занят русскими войсками. А пятого сентября того же года был заключен Фрид-рихсгамский мир, закончивший эту, пятую по счету, русс ко-шведе кую войну, оказавшуюся последней в истории отношений России и Швеции. Финляндия и Аландские острова отошли к России. И, как казалось, навсегда...

В марте 1918 года после выхода России из первой мировой войны по сепаратному договору с Германией — Брестскому миру — на Аланды вернулись войска нейтральной Швеции. А следом за ними пришли немцы, чьи военные корабли густо задымили на рейде Эккере — некогда самого западного населенного пункта России. Русские части, сдав недавнему противнику оружие и боевую технику, покинули архипелаг. Русская история Аландов закончилась.

Паромы в главный город Аландов-Мариехамн ходят с финского побережья круглый год. До Мариехамна — «Гавани Марии» (по-фински называемого Марианнахамина) можно быстро долететь с материка самолетом. Но неторопливое плавание на судне в шхерах дает несравненно больше впечатлений, хотя и не позволяет увидеть всю панораму словно упавших в море тех самых островов и скал, что образуют Аландский архипелаг.

В таком каботажном плавании не перестаешь удивляться: судно идет по совершенно спокойной воде, какая бывает при полном штиле, скорее даже по озеру, между бесчисленными островами, поросшими лесом. Иногда они проходят так близко от борта судна, что кажется, будто оно идет по суше. Судно движется по «проезжей части» водной дороги, фарватеру, и невольно замечаешь, сколь тщательно он обозначен: огромное число маяков, вех, буев. Ночью все это светится, и фарватер напоминает городскую улицу.

Можно бесконечно наблюдать смену островов, но так и не заметить, когда среди них покажется главный — Фаст Оланд, то есть — в переводе — Главный из Аландов. Об этом догадываешься, когда на берегу появляется множество домов, паромный терминал, развевающиеся на высоких флагштоках флаги Финляндии, Аландов и Европейского Союза. И огромный четырехмачтовый барк «Поммерн», стоящий у вечного для него причала. Четырехчасовое плавание из Турку закончено.

История возникновения Мариехамна связана с Восточной, или Крымской войной, определившей дальнейшую судьбу Аландов как демилитаризованных островов. После войны местная общественность обратилась к императору Александру 11 с ходатайством разрешить основание города-порта на главном острове.

А чтобы наверняка получить согласие, ходатаи предложили наименовать город в честь супруги императора Марии Александровны. Царским манифестом 4 февраля 1859 года основание города Мариехамна («Гавани Марии») было «всемилостевейше» разрешено, а 20 февраля 1861 года была подписана грамота, устанавливавшая статут города. От этой даты и ведется отсчет его существования.

Если вы хотите совершить путешествие в XIX век, точнее, в его вторую половину, приезжайте в Мариехамн. Вас встретит тихий, малоэтажный, чистый и уютный городок. Автомобили не будут мешать вам спокойно прогуливаться по улицам, и вовсе не потому, что их здесь нет. Зато придется уступать дорогу