но деньги считать умела. Несмотря на это, она выкладывала свои рубли по одному, каждый раз останавливаясь и глядя на Раису в мистической надежде, что та скажет «хватит». Раиса была терпелива и дождалась, покуда бабка выложит все, что нужно. На оставшиеся деньги старуха купила два килограмма сухих дрожжей, шесть пачек грузинского чая, две пачки зубного порошка «Утро» и для племянницы маленькую куклу в картонной коробке, на которой было написано: «Кукла Таня N 5 в шляпе».
После этого старуха не стала терять время даром и взвалила мешок на плечо.
— Гляди, бабка, как бы пупок не развязался! — крикнула ей вдогонку Раиса.
— Не боись, — ответила бабка и скрылась за дверью.
Не успела Раиса обдумать странное поведение бабы Дуни, как дверь распахнулась и в магазин вбежала Нинка Курзова. Косынка сбилась набок, волосы распатланы, лицо красное. Не поздоровавшись, стала шарить воспаленными глазами по полкам.
— Тебе чего, Нинок? — доброжелательно спросила Раиса.
— Чего? — Нинка стала лихорадочно соображать, что именно ей нужно, но то, что помнилось по дороге, теперь вдруг вылетело из головы.
— Ну, а все ж таки?
— Мыло есть? — вспомнила Нинка, чего хотела.
— А много тебе? — осторожно спросила Раиса, покосившись на те два куска, которые оставила для себя.
— Сто кусков, — ляпнула Нинка.
— Да вы посбесились, что ли? — не выдержала Раиса.
— Ну, девяносто, — сбавила Нинка.
— А сто девяносто не хошь?
— Давай сколько есть, только побыстрее, — согласилась Нинка.
— Да где ж я тебе возьму, когда баба Дуня только что все забрала.
— А, баба Дуня!
Нинка кинулась к дверям, но Раиса поспела раньше и загородила собой выход.
— Пусти! — ткнулась в нее Нинка.
— Погоди, Нинок, скажи мне, что это вы все за мылом бегаете? Чего случилось-то?
На какой-то миг Нинка оторопела и удивленно уставилась на Раису.
— А ты не знаешь, что случилось?
— Не.
— Ну и дура! — сказала Нинка и, оттолкнув Раису, выскочила наружу.
8
Баба Дуня тащила свою добычу. Ноша была нелегкая. Одной соли пуд, да мыла тридцать шесть кусков по четыреста граммов каждый. Плюс к тому два килограмма дрожжей, зубной порошок, кукла Таня N 5 (да еще в шляпе) и на мешок килограмм надо накинуть. Что ни говори, тяжесть получилась порядочная. Чем дальше, тем чаще старуха отдыхала, прикладываясь мешком к близлежащим заборам. Однако ж, говорят, своя ноша не тянет. И сознание удачного приобретения прибавляло сил. И вот, когда отдохнув последний раз, баба Дуня была уже рядом со своей избой когда оставалось ей шагов, может быть, десять, от силы пятнадцать, кто-то сзади резко дернул мешок.
Баба Дуня обернулась и увидела рядом Нинку Курзову.
— Бабка, скидывай мешок, будем делиться, — быстро сказала Нинка.
— Ась? — в момент личных катаклизмов баба Дуня сразу глохла на оба уха.
— Давай делиться, — повторила Нинка.
— А кто ж у меня будет, Нинушка, телиться? — посетовала старуха. — Я корову свою еще запрошлый год продала. Мне ее не прокормить. А коза зимой окотилась, а весной околела. — Бабка сокрушенно качнула головой и улыбнулась.
— Ты мне, бабка, своей козой голову не дури, а давай мыло, — сказала Нинка.
— Нет, — отказалась бабка, — полы не мыла. Не успела.
— Бабка, — устало сощурилась Курзова. — Давай делиться по-хорошему. Не то все отберу. Поняла?
— Не подняла, — вздохнула старуха. — Нешто с моими силами…
— Бабка! — Начиная выходить из себя, Нинка отпустила мешок, ухватила старуху за грудки и закричала ей в самое ухо: — Ты, бабка, болтай, что хошь, а мыло давай. Что ж тебе все одной? У меня тоже семья и дети… скоро будут.
Скидывай мешок, не тяни.
— А, ты насчет мыла! — против желания догадалась старуха. — А ты поди к Раисе, у ней есть.
— Врешь! — крикнула Нинка.
— Ты не кричи, — обиделась бабка, — я, чать, не глухая. Надо тебе, попроси — дам. А как же. Все ж таки суседи.
Ежли мы друг дружке помогать не будем, то кто ж? Бабка опустила мешок на землю и, испытывая Нинкино терпение, долго его развязывала непослушными пальцами.
Потом запустила внутрь руку и стала шарить, общупывая куски. Ей хотелось выбрать кусок поменьше, но каждый следующий казался ей больше предыдущего. Наконец, она вздохнула, вытащила один кусок и положила перед собой на траву. И посмотрела печальным взглядом. Конечно, это был слишком большой кусок, и старуха мысленно резала его пополам, но воображение Нинки рисовало совсем иную картину. Баба Дуня еще раз вздохнула и стала завязывать мешок.
— Погоди, бабка! — Нинка опять ухватилась за мешок. — Ты это брось, давай дели по-честному. — Сколько там есть, половину тебе, половину мне. Не то все отберу.
— Нинок, ты что? — всерьез забеспокоилась бабка. — Обижаешь старуху. Я ведь тебяОеще маленькую в колыске качала. Ты уж лучше пусти, не то закричу.
— Кричи, кричи! — сказала Нинка и толкнула старуху в грудь.
— Батюшки! — всхлипнула баба Дуня, валясь на спину.
Не обращая на нее никакого внимания, Нинка схватила мешок и кинулась прочь. Пробежав несколько шагов, остановилась, вернулась, подцепила с земли тот кусок мыла, который выкладывала баба Дуня, и побежала обратно. Но тут кто-то схватил сзади мешок.
— Ух ты, вражина! — замахнулась Нинка, думая, что это баба Дуня. Но, обернувшись, увидела перед собой Мишку Горшкова, за которым стояла Тайка.
— Не спеши, — улыбнулся Мишка. — Давай поровну.
— Щас поровняю, — сказала Нинка, дергая мешок к себе. — Спешу аж падаю.
— И-ии! — завизжала Тайка и вцепилась в Нинкины волосы.
— Грабют! — вскрикнула Нинка и двинула Тайке ногой в живот. А из-за огорода Степана Фролова уже надвигалась огромная толпа, во главе ее стремился Плечевой и размахивал над головой колом, выдернутым из чьего-то забора.
9
Когда председатель Голубев, парторг Килин, а за ними и Чонкин прибыли к месту происшествия, глазам их предстало неповторимое зрелище. Участники митинга, сбившись в один клубок, представляли собой многоголовую, многорукую и многоногуюмгидру, которая гудела, дышала и шевелила всеми своими головами и конечностями, как бы пытаясь вырвать что-то из собственного нутра. Отдельные люди были
