появляются епископы, которые в прошлом остались бы простыми мирянами, поскольку не имели Святого Духа, Который непрестанно молился бы в их сердцах. Так объясняет это Симеон Новый Богослов.
Преподобный Симеон призывал восстать против описанного им состояния, чтобы на центральное место в Православии вернулась целительная миссия Церкви, а иерархией вновь овладел отеческий исихазм (?????????), как предусмотрено у Дионисия Ареопагита. Руководствуясь отеческим исихазмом, Церковь и народ продолжали жить и после распада империи, поскольку отеческое лечение, описанное нами, давало им силу сопротивления в нелегкие времена арабского, латинского и турецкого владычества...
Пророки, будучи людьми обoженными и целителями, были подобны врачам из больницы, среди которых кто-то один избирался председателем, однако это не означало какого бы то ни было неравенства. То же самое произошло с апостолами, среди которых первым был Петр, хотя на собраниях апостолов в Иерусалиме и председательствовал Иаков, как епископ местной Церкви.
Когда умножилось число приходов, не имевших обoженных людей или хотя бы одного такого человека, то есть тех, кого апостол Павел называет пророками, Церковь встала перед проблемой, можно ли рукополагать во епископов тех, кто еще не испытал обoжения, но, по крайней мере, находится в состоянии просвещения. Вместо того чтобы допустить это, Церковь предпочла рукополагать пресвитеров в качестве предстоятелей приходских собраний. Таким образом, епископы приобрели обязанность надзирать за такими предстоятелями-пресвитерами, как врачи за медпунктами, во главе которых стоят санитары. Это значит, что церковный собор, не найдя достаточного количества врачей, чтобы сделать их епископами, назначил санитаров-пресвитеров. Назвать же санитара врачом, то есть необoженного человека епископом, было невозможно, поскольку это привело бы к развалу целительного труда Церкви.
Со временем, однако, появляются епископы и пресвитеры, которые не были даже просвещенными. Этим были вызваны возмущения Симеона Нового Богослова и приход в иерархию исихастов, получивший размах со времени святителя Григория Паламы.
Сохранение апостольского врачевания и в послеапостольское время, вплоть до появления латинства, а также русского и новогреческого Православия, связано со сосредоточением этого апостольского предания в монашестве. Это значит, что лечение просвещением и обoжением было перенесено из мирского прихода, где оно иссякло, в приход монастырский. Одновременно митрополии и епископии сделались монастырями. Вот почему в народной традиции Великим Монастырем называется даже константинопольский храм Святой Софии. Монашество сделалось своего рода школой врачевания, в которой будущие епископы изучали апостольское лечение. В то же время задачей каждого мирского прихода стало посильное подражание приходу монастырскому, и это потому, что просвещение и обoжение необходимы для лечения всех людей, поскольку каждому свойственно помрачение ума. С догматической точки зрения в том, что касается совершения таинств и потребности исцеления, нет никакой разницы между мирским и монашеским приходами. Разница заключается в количестве и качестве случаев успешного лечения'33.
2. «ВОЗГРЕВАТЬ ДАР»
Только что мы показали, что священство – это великий дар, который дается тем, кто исцелился от страстей и поставляется на место врача, чтобы исцелять страсти людей.
Однако врачу необходимо постоянно обновлять свои познания, иначе он не сможет использовать новые методы для лечения людских болезней. То же самое в какой-то степени относится и к священникам: они не могут постоянно удерживать дар священства без неусыпного внимания и великого борения. Священник несет в себе священство Христово, которое должен хранить от осквернения. В этом заключен глубокий смысл.
Есть священники, которые не очистились сами. Тем не менее они могут служить литургию и совершать таинства при содействии Божией благодати. Внешне их священство ничем не повреждено, коль скоро они не осуждены Церковью. Однако такое священство не имеет силы, поскольку они оскверняют его своей жизнью. Как говорит Николай Кавасила, они могут освящать святые дары, но не могут сами освятиться от них.
В чем же проявляется их духовное бессилие? Прежде всего в том, что они не могут и не умеют лечить. Ведь возможность совершать таинства зависит от благодати Божией, которая дается в таинстве священства. Дар же лечить людские немощи есть та благодать, которая дается человеку, достойно сохранившему благодать крещения, этот царский дар. Вот почему многие священники не умеют и не могут лечить людские страсти, не зная методов, которые им следует применять. Они не имеют представления о том, что такое сердце и ум, каким образом ум может быть пленен, а сердце умерщвлено. Зачастую они считают, что учения об этом имеют отношение только к монахам. Таким образом, они разделяют Христово и отеческое учение на монашеское и мирское. Однако такого разделения не существует в учении нашей Православной Церкви.
В дальнейшем мы попытаемся изложить по творениям апостолов и святых отцов учение Церкви о том, что священник должен быть достоин дара священства и возгревать дар, полученный им в таинстве рукоположения. Ведь иначе он не сможет исцелять духовные недуги людей.
ОСНОВНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ К ВРАЧЕВАТЕЛЯМ-СВЯЩЕННИКАМ
Апостол Павел призывает своего ученика Тимофея: «Не неради о пребывающем в тебе даровании» (1Тим. 4:14). Это обращение аналогично обращению к христианам: «Мы же, как споспешники, умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами» (2Кор. 6:1) и уверению самого апостола: «...и благодать Его во мне не была тщетна» (1Кор. 15:10). Кроме того, он дает заповедь апостолу Тимофею: «По сей причине напоминаю тебе возгреватъ дар Божий, который в тебе через мое рукоположение» (2Тим. 1:6).
В своих так называемых пастырских посланиях апостол Павел часто обращается к этому предмету. Епископ, и вообще священнослужитель, должен вести борьбу, чтобы сохранить в себе дар священства, чтобы достойно служить Богу и людям, охраняя вверенное ему.
Из многих высказываний на эту тему мы хотели бы привести некоторые наиболее характерные: «...упражняй себя в благочестии» (1Тим. 4:7); «...будешь добрый служитель Иисуса Христа, питаемый словами веры и добрым учением, которому ты последовал» (1Тим. 4:6); «будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте» (1Тим. 4:12). Апостол просит Тимофея соблюсти заповедь
