— А кто его знает! Может, час, а может, и три! К вечеру, думаю, будет!

— Ладно, тогда мы вечером придем!

— Погодите, девчонки, поговорите со мной, а то такая скука!

— Это можно! — засмеялась Муся. — О чем говорить будем?

— Но тут на почту явился председатель сельсовета, и девочки предпочли убраться.

— Ну куда мы сейчас? — спросила Виктоша, заранее зная ответ.

— Я думаю, домой… Там…

— Там Всеволод Григорьевич, один бедняжечка!

— Нет, он с бабушкой, но…

— Да ясно, ясно с тобой все! Смотри, не переборщи с любовью, а то ему скучно станет! И вообще, любовь еще успеется, надо о деле думать! Это здорово, что твой Севочка на машине приехал! По крайней мере мы сможем проследить за профессором! Ладно, сегодня уж ему не до того, твоему Медынскому, а завтра с утра надо делом заняться!

— Когда они пришли домой, в саду под яблоней уже стоял новый стол, и Всеволод Григорьевич старательно стругал рубанком столешницу.

— Ой, Всеволод Григорьевич, как здорово у вас получается! — восторженно заверещала Муська.

— Да не особенно! Но — сойдет!

— А где вы научились столярничать?

— Жизнь, Мария, многому научить может!

— Глубокая мысль, — тихо заметила Виктоша.

— А бабушка где?

— За ней девчонка какая-то прибежала, сказала, что дедуле плохо, вот Ефросинья Макаровна и ушла.

— Это хорошо! — заявила Виктоша. — Всеволод Григорьевич, мы тут кое-что еще о нашем профессоре узнали… — И она рассказала Медынскому последние новости.

— Между прочим, — начал он, — тот факт, что «Шевроле» подарил ему сын, кое о чем говорит.

— И о чем же? — хитро спросила Виктоша.

— О том, что он, возможно, и не имеет к этой истории никакого отношения. Вам это в голову не приходило?

— То есть как? — поразилась Виктоша.

— А так… Может, это случайное совпадение…

— Ни фига себе совпадение! — закричала Виктоша. — Денис видел его в лесу у тайника в первый день — это раз, бандиты все время говорили о профессоре — это два, — загибала пальцы возмущенная Виктоша, — в день, когда мы утопили эту пакость в болоте, он напился и кричал о катастрофе планетарного масштаба — это три.

— Погоди, Виктория, не кипятись! — перебил ее Медынский. — Я же ничего не утверждаю, я просто основываюсь на презумпции невиновности…

— Да какая, к черту, презумпция! Тут такие дела творятся, а вы… Вот давайте завтра попробуем проследить за профессором, тем более, у вас машина… Он каждый день куда-то на своем «Шевроле» гоняет! А насчет того, что это сын подарил… Ерунда все это! Отмазка для глупых! Просто надо как-то оправдать такую машину у бедного старого профессора. Ну и для его жены… Она, кстати, очень хорошая женщина!

— Это верно, — поддержала подругу Муся. — У нее на редкость чистая аура!

— А у профессора? Ты должна бы чувствовать…

— Я уже говорила, что у него неясная аура, там всякое может быть…

— Но, как говорится, однозначно утверждать, что он темная личность, ты все-таки не можешь?

— Однозначно не могу, но все же он мне очень не нравится!

— Ну это уже кое-что! Хорошо, я согласен, давайте завтра попробуем последить за ним, а я попытаюсь с ним познакомиться, поговорить… Как, по-вашему, это возможно?

— Вполне! Он очень даже разговорчивый! Ко всем встречным и поперечным лезет с разговорами… — сообщила Виктоша.

— Особенно, если выпьет, — добавила Муся.

— Что ж, можно будет и выпить с ним! — засмеялся Медынский. — Но главное — позвонить вечером в Москву! Кстати, если сегодня мы ничего не выясним, придется мне все-таки завтра вернуться!

— Нет! Нет! — закричала Муся. — Получится путаница, вы уедете, Денис приедет… Мы с ним договорились, если он никого не найдет, то вернется!

— «Что-то я такого уговора не помню, — подумала Виктоша, — но Муська зря врать не станет, может, я просто забыла…»

— Вечером они поужинали за новым столом. Бабушка была страшно довольна.

— Вот мне радость на старости лет! Сколько народу в доме! Это все внученька моя, умница, добрая душа, — сказала она, когда Муся пошла за чем-то в дом. — Вот и тебя, Севочка, ко мне еле живого привезла, а теперь гляжу на тебя — сердце радуется!

— И у меня, Ефросинья Макаровна, глядя на вас, сердце радуется! Вы же — мечта журналиста! Я про вас уже статью написал, правда, не для газеты, а для одного журнала! Там и фотография ваша цветная будет!

— Да ты что? Это, выходит, я на старости лет знаменитой стану? Ох, только ты, милок, адреса моего не давай, а то, неровен час, повалит сюда народ лечиться, а местные меня со свету сживут.

— Да что вы, конечно, никакого адреса! Я ведь понимаю!

— А вот Дениса нашего ты знаешь?

— Не имел чести, — усмехнулся Медынский.